Радий Погодин - Стеклянные часы

Люстре было до жути интересно: парили русичи Андрея Первозванного в бане? У него даже спина от этого вопроса чесалась.

— Наверное, парили, — говорил он. — С травяными настоями. Именно травяные целебные настои тогда называли "квасы". Конечно, парили с "квасами". Небось, плечи и спину апостол в кровь стер. А потом веником его. Слышишь, физкультурник: "вено" — союз. В первом веке русичи назывались венадами. Потом они стали называться антами и склавенами. Анты тихие тихие, в шестом веке начинают шибко топорами махать.

Государство образовали вместе с кельтами — Само. Врезали по сопатке аварам. Потом другое образовали государство — Великое Моравское княжество. А вот о склавенах мало что известно. Были, и все. Но посмотри. Скла — вены. Склад венов. Опять союз. Наверное, уже более сложный и более обширный. Склад — лад. Складно — гармонично...

Вот и я думаю, склавены еще в первом веке стали приходить на Ильмень-озеро, на Ладогу и строить здесь свои города. В первом веке и варяги пришли.

Люстра перескакивал со склавен на варягов так просто, словно играл какое-то попурри. Перед войной среди эстрады модным словом было "попурри", а среди кондитерских шедевров "ассорти".

— Скандинавы вообще-то потомки легендарных народов моря, в Библии их называют филистимлянами. Филистимляне — потомки атлантов-асов. Пришли они с Крита, разгромили хеттское царство, основали, но скорее захватили Илион, назвали его резко — Троя. Разгромили Сирию, Финикию, Палестину, бросились громить Египет, но получили по рогам. В буквальном смысле. У них шлемы были рогаты — с Крита, от Минотавра. Осели они в Палестине, но почему-то ушли. Не все, конечно. Не выдержали конкуренцию с торгашами финикийцами и ханаанцами. Ушли сперва в Трою, потом в глубь Малой Азии, где основали свою столицу Анкару. "Анкер" — якорь. Но в первом веке нашей эры, теснимые Римом, снялись и с этого якоря. Покинули и эти земли. И под предводительством Одина пошли по Днепру на север. Один послал, я думаю, отряды и по Дунаю. Но все они шли не куда-нибудь, а к нынешней Балтике. Скорее всего, тип кораблей, на которых совершали свои походы народы моря, тогда не был еще приспособлен для плавания в океане. Наверное, это были моноксилы — однодревы. На севере скандинавы создали свои легендарные дракары. "Драк" — дракон.

Когда я у Люстры спрашивал, ведомый завистью, откуда он все это взял, тот отвечал: от коровы.

— Корова была самым древним священным животным. В Индии — Наннин, белый бык, счастливый друг Шивы — автор космической музыки. В Египте — Апис, черный бык с белым пятном на груди — космическая душа Ра. Священным животным корова была и у атлантов-асов. И у филистимлян. И у викингов. Аудумла — корова, выкормившая прачеловека. Ледяные камни, которые она лизала, — звезды космоса. Кто есть Минотавр?

Я представлял себе грязного волосатого парня с головой быка и хлопьями пены на черных губах.

— Бред. Это не чудовище, не урод несчастный и злобный, — шептал Люстра. — Мать его Пасифая, дочь Гелиоса. Отец — Посейдон. Огонь и вода! Имя Минотавра — Астерий. Звездный. Повторяю вопрос: кто такой Минотавр? И отвечаю! — Люстра кричал, вытаращив глаза под очками: — Верховный жрец солнца на Крите. На голове он носил золотой круглый шлем с короткими прямыми рогами. Длинные волосы ему завивали, они казались гривой. И не жрал он прекрасных девушек и прекрасных юношей. Я говорю "жрал", потому что слово "жрец" происходит от слова "жрать". Жрец приносил Богу жертву жратву. Человеческие жертвы были в те времена делом святым и обычным. Даже у ранних христиан. Но слово "жрать" так и осталось языческим, темным, даже жутким.

Победа Тезея над Минотавром вовсе не тривиальная победа одного спесивого царя над другим. Это победа новой религии над религией древней. Победа языческого политеизма над языческим монотеизмом. Людям понадобились зачем-то Афродиты, Марсы, Гермесы...

Люстра смотрел на меня, как смотрят в море. Наверное, он не видел моего лица, я для него был лишь щепкой на волнах, в лучшем случае плавником дельфина, он же стоял в ладье с прямым парусом. Я понял тогда, что увлечение интересной проблемой позволяет разуму повзрослеть так, что он вдруг из пленочного состояния собирается в мощный железный кулак. Этим кулаком Люстра бил меня в лоб. Из глаз моих искры летели. Сегодня я намеренно вздымаю и мысль и лексику Люстры, наверное, для того, чтобы показать возникший тогда разрыв в нашем мышлении — дуэт щенка с петухом...