Тулепберген Каипбергенов: Зеница ока

— В чем доброта? — повторил Даулетов. — Ты назвала меня добротой, а не сказала, как творить ее…

Меркнуть стало зимнее солнце, заслонила его снежная громадина. Холм еще жил в свете, высоким был, а степь у Арала уже погрузилась в сумеречную мглу.

— Доброта в прощении зла, что ли? — допытывался Даулетов. — Или в уничтожении его? Как, матушка? Помнишь, ты говорила, что зло — это одичавшее, распущенное, испорченное добро. И впрямь так. Никто ведь не хочет вреда. Все пекутся о пользе, о благе, но если благо окажется дырявым, если в нем хоть щелка, хоть прореха маленькая — в нее тут же начнет просачиваться вред. Родная земля, когда она плохо обработана; новый проект, когда он недодуман; прекраснейшее из чувств, когда оно становится безоглядным и не желает считаться с умом; ум, когда он вырождается в хитрость, — все самое лучшее, самое святое, все оборачивается злом.

— Пора! — крикнул снизу Реимбай. Даулетов не отозвался.

— И еще я понял, почему ты считала наш аул родиной добра и зла. Невелик Жаналык, но сколько таких аулов. И наша лень, разгильдяйство, чванство, дурь наша способны иссушить моря, поворотить реки, изменить климат половины планеты. Наша лесть, хитрость, изворотливость могут, как эпидемия, заразить миллионы человек. И, напротив, наша добросовестность, наш труд, ум, честь способны растекаться по всей земле и многих осчастливить.

— Нас ждут! — крикнул Реимбай.

— Иду! — отозвался Даулетов, но задержался еще на минуту.

— Вот что хотел я спросить у тебя, старая Айлар. Отчего так получается, что в каждом из нас живет два человека? Один говорит, делает, влюбляется, спорит, ссорится, ошибается. Другой его судит, судит строго и справедливо, не прощает грехов, но сам не совершает никаких поступков. Отчего никак не появится третий, тот, который бы делал и не ошибался?

Даулетов спустился с холма. Спускаться было труднее, чем взбираться. Сел в машину и по дороге думал о том, что не будет уже для него никакой иной жизни, а только эта, которая уже прожита наполовину, а то и больше. И, как говорил старик Худайберген, другой земли тоже никто не даст, а будет только эта, которая к тому же не просто земля, а его земля. И людей других никто не пришлет. Нет, ему, Даулетову, жить и работать с этим составом, с этим народом. С Мамутовым и Сержановым, с «мушкетерами» и Жалгасом, с Реимбаем и Аралбаевым. Других не дадут. А побеждать надо. И победит тот, кто сумеет понять этих людей и поможет им понять самих себя.

Тулепберген Каипбергенов — Народный писатель Каракалпакстана и Узбекистана. Герой Узбекистана. Лауреат Государственных премий СССР, Узбекистана, Каракалпакстана. Лауреат Международных премий имени Махмуда Кашкарий, Михаила Шолохова, а также премий ВЦСПС и Союза писателей СССР. Победитель конкурсов газеты «Правда» и журнала «Крестьянка». Хаджи.

Курултай — местный, территориальный съезд; собрание, совещание.

Жаксылык — доброта.

Барса-Кельмеc- «Пойдешь — не вернешься», название острова в Аральском море.

Карты — здесь: поливные участки.

Черная шапка — каракалпак.

На территории Каракалпакии есть два места с одинаковым названием — «Пойдешь — не вернешься» — район пустыни и остров в Аральском море.

Ещек-арха — полукруглая глиняная крыша, «ишачья спина».

Чек — участок рисового поля.

А к — ч а й — белый чай.

Каин-ага — старший брат мужа.