Василий Розанов - Последние листья

Какое-то врожденное непредрасположение к книге, неприуготовленность к книге.

Отсюда я заключаю, что «книга родилась в мир» совсем особо, что это — «новое чего-то рождение в мире» и далеко не все «способны к книге». Что есть люди, «врожденно к ней неспособные», — и такие сколько бы ни учились, ни читали, ни старались, к ним «книга» так же не идет, как к корове «горб верблюда».

Я присутствовал раз при разговоре о стихотворениях одной не кончившей курс гимназии, и еще одной лет 20-ти, с молодым ученым, который не только «любит стихи», но и сам пишет стихи, при этом недурные, формально недурные, — «с рифмами» и «остроумные».

И то, что недоучившейся гимназистке было с полуслова понятно, — именно понятны «тени» и «полуоттенки» слов, выражений, синонимов, омонимов, «украшений» — ученому осталось целый вечер непонятным. И он высокомерно спорил. Гимназистка же «взяла глаза в руки от удивления», — почти не веря и видя, что он ничего не понимает.

В спорах, в критике, в журналах — это сплошь и рядом. Редакторам журналов и издателям книг на ум не может прийти, что «ученый молодой человек» или «начинающий критик», приносящий им рукопись или «к изданию — книгу», на самом деле не имел никакого отношения к книге, родился до Элазевиров, до Альдов и Гуттенберга, и есть собственно современник Франциска Ассизского, — хотя занимается «естествознанием» и «по убеждениям — позитивист». И вот он написал свою новую статью «по грамматике Грота» и с методами Бэкона и Милля: не догадываясь, что он родился вообще до книгопечатания.

То, что я говорю — очень важно, очень практично. Не было бы и не возникло бы половины споров, если бы люди были все одинаково «после книгопечатания». Но тайна великая «литературы и науки» заключается в том, что %% 75–80 «пишущей и ученой братии» родились до Гуттенберга и в «породу книжности», в «геологическую породу книжности» — никак не вошли и самого ее «обоняния» не имеют; что они суть еще троглодиты, питающиеся «мясом и костями убитых ими животных», — хотя уже писатели, критики, иногда — философы (тогда — всегда позитивисты), читают лекции и составляют книги.

Я ненавижу книгу. Но я книжен. И передаю это мое таинственное наблюдение.

21. III.1916

«Было, было, было».

— Ну, что же. Было и прошло.

«Плачь, бренный человек»

— Поплакать и мне хочется. Но утешилось: «будет».

«Но ведь 6удет уже не то и не такое?»

— Да. Новенькое всегда жмет и шершаво около шеи. Но обносится.

«Господи! — неужели и ты за новое ?»

— По правде-то сказать, я «новое» ненавижу. Но — fatum.

21. III.1916

Музыка тишины?

Лучшее на свете.

Слушайте, слушайте лес!

Слушайте, слушайте поле…

Слушайте землю.

Слушайте Небо.

Больше всего: слушайте свою душу.

(сижу в банке у Нелькена)

21. III.1916

Если бы не писал, то сошел с ума.

Какое же сомнение?

И писательство — для меня по крайней мере — есть разрешение безумия в вереницы слов.

Слова, слова, слова. Как устал. Где же конец мой.

21. III.1916

Идеалы социалистического строительства разбиваются не о критику подпольного человека («Записки из подполья» Дост.), а о следующее:

Все органическое — асимметрично.

Между тем все постройки непременно будут симметричны.

«Планировать нельзя иначе, чем по линейке ». А из живого — ничего по линейке.

Как-то лет 20 назад я читал о поляризации света: и прочел, что кристаллы сахара (?), взятые из сахарного тростника — «отклоняют поляризационный свет вправо (положим), тогда как кристаллы, добытые фабричным путем — отклоняют влево ».

Забыл. Давно очень. Но это что-то элементарно и учебно, так что можно справиться. Помню хорошо только, что дело идет о поляризации света, и надо искать в этом отделе.

Я б. поражен., «Лучи света» точно чувствуют органичность и отклоняют вправо или влево, смотря по тому, лежит ли перед ними одна и та же масса — взятая из растения или приготовленная на фабрике.

И как-то, — помню в изложении, — это сливалось с асимметричностью. Что-то вроде: «природа любит асимметричное».

Каково же было мое изумление. когда лет через 10 после этого чтения, начав знакомиться с Египтом и читая Бругша, [45] Бругш. Египет. История Фараонов. Пер. Г.К.Власкова. СПб., 1880. я наткнулся у него на замечание: «египтяне вообще избегали в постройках симметричного », их «художественный вкус избирал — acuммemричное ».