Бернгард Келлерман - Братья Шелленберг

Однорукий Леман великолепно руководил своею бригадой и поощрял ее к работе. Повсюду он поспевал. Поспевал повсюду и Георг Вейденбах, сделавшийся как бы помощником заведующего. Он руководил, кричал, приказывал, сам брался за топор. Лицо у него было красное от работы и мороза.

Лес поредел, и смежная с ним степь уже видна была из бараков. В ясные дни виднелись в степи рабочие бригады, копошившиеся то тут, го гам, то малые, то большие. По временам раздавался глухой треск. Это взрывали древесные пни, одиноко торчавшие в степи. Но обычно степь окутана была паром и туманом, и не видно было ничего.

Число бараков увеличилось. Прибавилось еще два больших, где жили рабочие, а их уже было больше ста человек. Немного поодаль воздвигнуто было большое строение с рядом широких окон, откуда, когда темнело, свет струился во мрак, словно от прожекторов. Там тоже пели и визжали пилы. Там занято было много столяров и плотников, а мастером состоял тот плотник Мартин, который в первые дни лежал в бараке бледный и несчастный. Намечены были еще два больших сарая. «Счастливое пристанище» предполагалось сделать одною из больших столярных мастерских Общества. Там выделывались окна и двери, стулья и скамьи, столы, простые койки для спанья, все нормированных размеров.

В том маленьком сарае, где раньше жили дровосеки, осталась только кухня, и там гремела посудой бабушка Карстен. С нею жила одна местная крестьянка, пришедшая к ней из деревни. Кроме того у бабушки Карстен были подручные, которых она бранила и подгоняла. Никто не мог угодить ей, и она тараторила без умолку.

Рядом с кухней устроился Леман. Там стояли его койка с сенником и попоной вместо одеяла, стол и стул, сделанные в столярной мастерской. На столе – телефон, звонивший с утра до вечера. Комната была завалена чертежами и книгами. Среди всего этого беспорядка сидел Леман с трубкою во рту, улыбался и рылся в бумагах. О, он был доволен! Станция, его станция, развивалась мощно! Правление поздравило его и посулило ему большую будущность. Леман этому радовался: раньше он был офицером, долго не мог найти места и хлеба, а содержать ему приходилось мать и двух сестер. Сам он не имел никаких потребностей. Пачка дешевого табаку – вот и все.

На двери своей конторы он каждое утро вывешивал список вакантных мест берлинского бюро распределения рабочей силы и затем присматривался к людям, притязавшим на эти места.

– Ты еще две недели останешься тут, ты только что прибыл. Мы пошлем туда вот этого приятеля. У него в Берлине жена и ребенок. А без тебя, Мориц, я обойтись не могу. Ты нужен мне здесь. Насчет тебя у меня совсем особые намерения, погоди, скоро узнаешь.

Мориц стоял широкоплечий, выпячивал грудь и краснел от похвалы.

Ежедневно партия рабочих отправлялась обратно в Берлин, а вместо них прибывали другие безработные, то десять, то двадцать человек, а то и больше.

Новоприбывших Георгу приходилось распределять по бригадам Работы велись и более, и менее тяжелые, с одной работой мог справиться всякий дурень, а другая требовала сметки. Георг научился быстро распознавать способности людей. Сортировка продолжалась не более пяти минут, и люди сразу приступали к работе.

Получив двухдневный отпуск, Георг побывал в Берлине. Но его путешествие оказалось безрезультатным. В полицейских справочных бюро не нашлось никаких сведений о Христине. Заглянул он также к слесарю Рушу, рассчитывая, что в трезвом состоянии тот даст ему более точную справку, а если не сам слесарь, то кто-нибудь из жильцов дома Все поиски ни к чему не привели. Время в Берлине проходило быстро. Отпуск был недолог, и Георг с трудом успел наведаться к Штобвассеру, которого застал все так же кашляющим и зябнущим в холодной мастерской.

Молодой человек уже потерял было всякую надежду, как вдруг пришло от Штобвассера письмо. И первое, что бросилось ему в глаза, было имя Христины. Вот что писал Штобвассер со слов Качинского. Красавица Женни Флориан, актриса, приглашенная на первые роли кинематографическим обществом «Одиссей», несколько недель назад получила из Берлина весточку от Христины, К несчастью, красавица Женни теперь путешествует, снимается в Италии. Приедет обратно лишь через несколько Недель.

Итак, надо было запастись терпением.

Надежда! Луч надежды! Георг ринулся в работу, чтобы скоротать дни. Сердце у него снова билось свободнее.

Зима до этого времени была довольно мягкой. Иней, несколько морозных лунных ночей – вот и все. Но потом выпало за ночь много снегу. Белой и пушистой, совсем другою стала степь. Днем тоже снежило немного, но к вечеру снег стал падать с неба целыми тоннами. Вечером бараки погружены были в снег на метр в глубину. На деревьях висели снежные флаги, и солнце сверкало на всем мелкими искрами.