Юрий Рытхеу - Айвангу

Кымыргин говорил намного короче председателя райисполкома. Он ни словом не коснулся международного положения, вскользь упомянул, что где-то в далеких странах есть бедные и голодные люди. Айвангу очень хорошо помнил его речь. Кымыргин сказал: «Председатель Пряжкин говорит, что мы должны выполнять план по заготовке пушнины, но он не подумал, что без капканов наши охотники как без рук. И что это за привычка звать нас все время вперед, будто мы малые дети и не знаем, что идти вперед всегда лучше, чем назад?.. Но не надо на него обижаться. Он неплохой человек, можно сказать, даже щедрый. В избытке доброты он много обещает, но, если даже сбудется половина того, что он наговорил, будет хорошо… Вы все отлично знаете тундру и море, а Пряжкин не знает. Вы все прожили много лет, добывая пропитание своими руками, а Пряжкин получает зарплату…»

Речь Пряжкина в переводе Кымыргина очень понравилась депутатам. Некоторые в перерыве подходили к нему и в порыве благодарности крепко пожимали руку. Разумеется, Кымыргину, а не Пряжкину. Председатель заподозрил что-то неладное и потребовал проверить перевод.

– Друг, может, зайдешь? – услышал Айвангу возле пекарни знакомый голос Пашкова.

– Не могу, – отказался он, – к Белову иду. Газету будем делать.

– Газету делать? – переспросил пекарь.

– Да, – ответил Айвангу и заковылял дальше.

Упираясь руками о ступени крыльца, он поднялся к двери и постучал тивичгыном.

– Заходи, заходи! – радушно встретил его Белов. – Вот сюда проходи. Садись на этот стул. Помочь тебе?

– Садиться на стул я научился, – с улыбкой ответил Айвангу и ловко взобрался на сиденье.

– Сначала попьем чаю, – объявил Белов, – без этого напитка работа не пойдет.

Чай, видимо, был приготовлен заранее. Белов отодвинул бумаги, во множестве разложенные на столе, в один угол, а на другом постелил старую газету, поставил две большие кружки и колотый сахар в жестяной консервной банке.

– Должен тебе сказать, Айвангу, что я в газетном деле такой же новичок, как и ты, – признался Белов, – но очень люблю это дело. От всех должностей отказался, даже немного поругался с крайкомом, но все же добился своего – теперь я редактор чукотской газеты «Советский Тэпкэн»… Давай подумаем, о чем напишем в нашей газете. Как ты думаешь?

– Коо [3] Коо – не знаю. , – односложно ответил Айвангу, не ожидавший такого вопроса.

– Ну, а что бы хотелось тебе прочитать самому?

– Коо, – мотнул головой Айвангу.

– Я тебе серьезно говорю, а ты закокал! – обиделся Белов.

Айвангу пожал плечами: что он мог ответить, если он над этим никогда не задумывался?

– Хорошо, – уже другим голосом сказал Белов. – Вот ты получил газету, развернул ее… Правда, нашу газету не надо будет развертывать – всего две страницы. И что же ты ждешь от нее, что ты хочешь оттуда узнать, а?

– Петр Яковлевич, – мягко, немного виноватым голосом произнес Айвангу, – можно, я не буду отвечать на этот вопрос?

Белов вздохнул и залпом допил остывший чай. Он убрал со стола кружки, сахар и придвинул бумаги.

– Вот у меня здесь набросана статья, – он достал несколько листочков. – Вроде обращения к жителям нашего района. Давай начнем с нее. Ты прямо переводи и пиши вот на этом листке. Только покрупнее, чтобы Алим мог разобрать.

Айвангу взял ручку, окунул перо в чернильницу и довольно легко перевел первую фразу. Она была простая и понятная: «Товарищи, вы сегодня читаете первый номер нашей районной газеты». Дальше пошло труднее. А на словах «свободный народ строит социализм» Айвангу безнадежно застрял.

– Я не могу перевести это, – устало произнес он.

– Почему? Как по-чукотски «народ»? «Варат»? А «свободный»?

– От чего свободный? – спросил Айвангу.

– Вообще свободный, – ответил Белов. – Разве нет такого слова на чукотском языке – «свободный»?

– Даже много таких слов, – ответил Айвангу. – Есть женщина, освободившаяся от мужа, человек, свободный от забот, сорвавшаяся с цепи собака – тоже свободная, – и все это разные слова, а общего нет.

Белов задумался. Потом стал вслух рассуждать:

– «Сорвавшийся с цепи народ», конечно, не подойдет; «свободный от забот» – тоже не подходит… Давай пиши так: «Народ, свободный от цепей эксплуатации».

– Нельзя с цепями, все равно получится «сорвавшийся с цепи», – возразил Айвангу, – лучше напишем: «рабочий народ».

– Ладно, так и быть, пусть будет «рабочий народ».

До поздней ночи сидели Белов и Айвангу. С большим трудом они все же перевели статью, потом заметку об успехах зверобоев эскимосского колхоза.