Кальман Миксат: Странный брак

Иштван Дёри был человек преклонных лет и имел довольно странную внешность: большой живот и маленькая голова на сухой, тонкой шее делали его похожим на скрипку. Никто и не поверил бы, что Дёри был когда-то военным. Между тем он почти всю жизнь прослужил в армии, и на совести у него было немало грехов; служил он не только нашему императору, его величеству Францу, [4] …служил он не только нашему императору, его величеству Францу… — Имеется в виду австрийский император Франц II Габсбург (1768–1835) — один из столпов европейской реакции. но и другим правителям, в других государствах. Он посетил многие страны, плавал по разным морям, но нигде не оставил по себе доброй памяти. Побывал он даже у сарацин. Старый камердинер Дёри рассказывал, что однажды его хозяина едва не съели дикари. Вполне возможно, что именно так и было, они успели общипать его (в Оласрёске он вернулся совсем лысым). Почему дикари не съели Дёри, бог ведает, — по крайней мере, не сидел бы сейчас на нашей шее;

Словом, Дёри разбогател за счет народа. В упомянутый час он находился на террасе и слушал прибывших к нему с докладом властей села Бенье. Сообщили они и о том, что вино с общинных виноградников, принадлежащих селу, они продали. Понаехали купцы из Бестерцебани и скупили из общественных погребов все запасы вина, скопившиеся за последние десять лет. Изрядное количество звонкого волота отвалили они за жидкое золото — вино. Нынче самое подходящее время продавать токайское. Ведь в этом году сменился в Константинополе султан, рассказывал барону староста, а новый султан сразу берет себе в жены триста девушек. Этакий распутник! Вот и празднуют триста свадеб подряд, и вина требуется немало.

— Ты спятил, Жомбек, — со смехом заметил барон. — Турки не пьют вина.

— Не верьте им, ваша милость.

— Сколько же заплатили за вино скупщики?

— Да за все разом — две тысячи форинтов отвалили.

— Бре-ке-ке! — воскликнул барон. Это восклицание означало в его устах высшую степень удивления. Даже лягушек обобрал Дёри, позаимствовав у них кваканье. — И куда же вы дели такую уйму денег?

— Да в надежном месте спрятали.

— Не лучше ли было положить их в кассу комитатского управления? — возмутился уездный начальник. — Там их хранили бы в несгораемом шкафу!

Тут заговорил Габор Коппанто, которого староста Жомбек незаметно подтолкнул локтем:

— Мы так считаем, ваше высокоблагородие: если казна что-нибудь проглотит, то уж не выплюнет.

— Как ты осмеливаешься так отзываться о комитатских властях, — прикрикнул на него барон. — Глупо вы сделали! Вы же знаете, что в Бенье полно воров. Да таких, что они даже у библейской старушки готовы выкрасть последнюю каплю священного масла из ее бездонного сосуда. Только старая Сибилла была достаточно умна и держала свой кувшин с маслом не в Бенье. Впрочем, и окрестности не лучше! Рыщет там разбойник Яношик с одиннадцатью молодцами. Ему все известно. На прошлой неделе Яношик велел через своего человека передать моему куму Анталу Докушу, чтоб тот послал ему два куска сала и новые сапоги. Сало-то Докуш послал, а насчет сапог велел сказать, что новых у него нет. Тогда Яношик передал Докушу: пусть он голову ему не морочит, ведь новые сапоги лежат-де у него в спальне на диване. Так оно и оказалось: в полдень принес их из Уйхея цыган-письмоносец вместе с жестяным ящиком для писем, а слуга Докуша, ничего не сказав барину, положил сапоги на диван. Посудите сами, можно ли в наше время держать деньги дома?

— Мы-то свои денежки хорошо охраняем, — стоял на своем староста, поправляя гребенку, придерживавшую его волосы. — Днем и ночью караулит стража в сельской управе: один часовой внутри, другой снаружи.

Двое крестьян тоже подтвердили, что стража, вооруженная железными вилами, действительно стоит и в помещении и снаружи.

Но барон не сдавался и на самые веские их аргументы находил еще более веские возражения.

— Это ничего не значит! Поняли? Часовой тоже человек: его можно уговорить, можно подпоить, женщину подослать, чтоб обольстила его сердце. А уж если овладели сердцем, тут и совесть не устоит!

Мартон Жомбек продолжал загадочно ухмыляться.

— Мы и об этом подумали.

— Каким образом? — удивился Иштван Дёри.

— Гм, — отозвался староста и оглянулся, не подслушивает ли кто чужой, а затем хитро подмигнул одним глазом. — Так ведь деньги-то лежат совсем не там, где стоит стража, а в другом месте.

Расхохотался барон над этой мужицкой хитростью и отпустил сельских представителей с миром. В это самое время мимо имения барона проходил гайдук Дюри. Барон Дёри очень любил поболтать и был весьма любопытен, поэтому он тут же вступил с гайдуком в беседу.