Кальман Миксат - Черный город

Когда же Верона пообвыкла на новом месте, ее начала исподволь обрабатывать тетушка Марьяк. Однако все старания экономки оказались напрасными. Видно, действительно Верона ничего не знала, иначе пронырливая экономка обязательно допыталась бы. Но вице-губернатор не успокоился и сам вздумал добиться, чтобы у новоиспеченной госпожи Престон развязался язык: он решил сначала прибегнуть к доброму слову, а затем — к угрозам. Разумеется, к щекотливому вопросу он подбирался издали, с хитростью заправского мастера сыскного дела, чтобы допрашиваемая не догадалась, по какому поводу ведется следствие. Но и его усилия оказались тщетными. Верона, правда, смущалась, иногда даже казалось, будто она что-то знает, но все ее сообщения оказались чепухой, не стоившей двух дойных коров, подаренных Престону.

Гёргей уже отчаялся и готов был отказаться от попыток добраться до истины, как вдруг однажды вечером он почувствовал тошноту, которую тогдашняя медицина исцеляла растираниями. Верона, слывшая искусной лекаркой, принялась растирать барскую спину самым лучшим гусиным жиром, на совесть мять ее, выгоняя безбожную хворобу. Во время массажа врачевателю, как известно, полагается разговаривать с больным, чтобы время проходило незаметно. Ну, а для врача любой больной, даже вице-губернатор, — простой смертный, так что можно с ним и поболтать.

Болтала тетушка Престон без умолку, а лежавший ничком вице-губернатор только изредка бурчал: «Угу» или "Верно".

— Может, я уже надоела вашему превосходительству?

— Что правда, то правда, — отозвался Гёргей. — Рассказали бы лучше о чем-нибудь другом. Вы же знаете, о чем…

— О чем же? — глухо спросила Верона, нажимая суставом большого пальца на губернаторский позвоночник.

— Ну, о топорецком имении, о тамошней жизни.

— Так я же все время только об этом и толкую.

— Ладно, ладно, матушка! Знаете вы кое-что и почище, да говорить не хотите. Меня не проведешь!

— Ей-богу, ничего такого я не знаю.

— Не божитесь, тетушка Престон. Мне известно, что именно вы знаете!

— А если вам известно, ваше превосходительство, то, надо думать, не от меня.

— Как сказать, а вдруг от вас? Иногда смысл речей можно уловить не в словах, а между слов. Умный человек всякую недомолвку подметит. Не надо говорить: "Не от меня вы узнали". Бывает, что человек и во сне разговаривает.

Тут Верона с такой силой нажала на спину вице-губернатора, что у него кости захрустели. Но из этого ее непроизвольного движения он мог лишь понять, что сил у лекарки хоть отбавляй. Зато на следующий день вице-губернатор получил убедительное подтверждение тому, что Верона не случайно так больно стиснула его спину. Утром к нему в канцелярию явился с исцарапанной физиономией сам Престон.

— Что это о тобой? — удивился вице-губернатор. — С кошками, что ли, дрался?

Престон кисло улыбнулся.

— Третья корова лягнула, ваша милость.

— Какая еще третья корова?

— Моя супружница. Набросилась на меня ночью, исцарапала в кровь своими когтищами. Пристала ко мне, зачем я что-то такое выдал вашему превосходительству, о чем она во сне говорила. Но вы-то лучше меня знаете: неправда это!

— Как? — живо воскликнул Гёргей. — Разве она в самом деле говорит во сне?

— Не знаю, не обращал внимания.

— Ну и олух ты, Престон! Даже такого пустяка не можешь приметить!

Слуга пожал плечами.

— Вы же знаете, ваше превосходительство, что она мне, как бы это выразиться, только днем жена.

Ну, теперь Гёргею все было ясно: значит, Вероне действительно известна какая-то тайна. Да, разумеется, ей известно, что ребенка подменили. Что же иного могло быть в жизни Яноша и Марии, столь честных и открытых людей? А эту тайну приходится скрывать их верной служанке! Да, может статься, Верона и сама причастна к обману?

Гёргей сразу помрачнел и уж не рад был, что добился правды. Ну почему он не оставил всю эту историю в покое! Тогда хоть бы вера осталась, что есть и у него на свете кто-то родной. А теперь сразу весь мир опустел. Что ж, разочтемся сполна, выпьем чашу до дна! С горя ведь тоже можно разгуляться. И Гёргей велел прислать к нему Верону. Твердо посмотрев ей в глаза, он сказал:

— Тетушка Престон! Вам известна одна тайна, извольте немедленно рассказать ее мне.

— Ничего я не знаю, — решительно заявила Верона. Вице-губернатор погрозил ей пальцем.

— Смотрите, несчастная! Я ведь все знаю.

— А коли знаете, зачем же вы меня спрашиваете? — Хочу от вас самой услышать.