Кальман Миксат - Черный город

Пал Гёргей был самым примечательным вице-губернатором Спеша во времена Тёкёли. [1] Тёкёли Имре (1657–1705) — вождь освободительного движения, направленного против Габсбургов за независимость Венгрии; в своей борьбе против Габсбургов вынужден был опираться на Турцию; в 1682 году был провозглашен князем-правителем Трансильвании и северо-восточной Венгрии (турецкий султан присвоил ему титул «короля», однако Тёкёли им не пользовался) — потерпев поражение в результате перехода части дворянства на сторону Габсбургов, бежал в Польшу. В 1690 году на короткое время вновь стал князем-правителем Трансильвании. Умер в изгнании в Турции. А времена были тяжелые, беспокойные. Вчера лабанцы хозяйничали, а завтра, глядишь, — куруцы нагрянут. [2] Вчера лабанцы хозяйничали, а завтра, глядишь, курицы нагрянут. — Лабанцами называли в Венгрии приверженцев Габсбургов; куруцы — венгерские повстанцы, участники мощного движения за независимость Венгрии конца XVII — начала XVIII века. Заниматься политикой в ту пору было — все равно что танцевать с полным кувшином на голове. Но при каждом неосторожном движении танцора проливалась из кувшина не вода и не вино, а кровь человеческая. Впрочем, в ту пору кровь была, пожалуй, дешевле воды.

Однако власть есть власть, а человек, отведав однажды этого зелья, с каждым разом требует его себе все больше и больше. О, какая приятная штука — власть. До тех пор, разумеется, пока она у тебя в руках, а не ты носишь ярмо чужой власти.

Пал Гёргей был довольно состоятельным человеком, отпрыском знатного рода в Сепеше. Правда, Гёргей уже не пользовались таким почетом, как во времена Арпадов. [3] Арпады — первая венгерская королевская династия (X–XIV вв.), родоначальником которой был князь Арпад — вождь кочевых мадьярских племен, в конце IX века заключивших между собой союз и заложивших основу венгерского государства. (Хоть Арпадам дай, господи, вечный покой, коли уж решил обречь ты державу их на вечное беспокойство.)

Время шло, шло потихоньку, а вместе с ним сошли с вершин высоких почестей и наши Гёргей. А ведь когда-то родоначальники Гёргеев — Арнольд и его сыновья — носили титул саксонских графов и были самыми могущественными магнатами на границе с Польшей. Мы говорим о том самом графе Арнольде, что заманил саксонцев в тогда еще безлюдный Сепешский край. Приманил их не так, как гаммельнский крысолов завлек немцев в Трансильванию. Сепешский саксонец не дурак, его не проведешь и не заманишь какой-то дудочкой: ему подавай привилегии, гарантированные права. И саксонцы получили их. Разумеется, при этом и самому Арнольду кое-что перепало от щедрот его королевского величества Белы IV [4] Бела IV — король из династии Арпадов (1235–1210). — граф получил все земли в междуречье Дунаец — Попрад: Арпады были тороватыми королями и землю мерили не хольдами, [5] Хольд — венгерская мера земли, равная 0,57 га. а прямо так, — от одной реки до другой.

Сыновья Арнольда тоже оказались бравыми молодцами, особенно один из них — граф Иорданский. Король Ласло IV [6] Ласло IV — король из династии Арпадов (1270–1290). пожаловал ему деревеньку — Гёргё. С той поры его потомки и стали писаться Гёргеями.

Власть Гёргеев простиралась на огромную территорию, и не удивительно, что в те времена в Сепешском крае их род играл первую скрипку. Он дал немало маркграфов, а позднее Гёргеи из поколения в поколение восседали и в губернаторском кресле Сепеша. Одному лишь господу богу известно, как в те времена вертелась земля, — должно быть, на острие шпаги, — но только с каждым поколением род Гёргеев становился беднее и беднее и все чаще их оттесняли отпрыски других боярских родов. Могущественные Чаки, Сапояи, Турво мало-помалу затмили Гёргеев, лишили их былого ореола славы.

Дунаец и Попрад, как и прежде, текли в извечных своих берегах, но земля между этими реками уже не принадлежала Гёргеям. От всего их былого богатства осталась самая малость. Да и родословное их древо будто состарилось — почему-то перестало родить полководцев и государственных мужей. В лучшем случае давало вице-губернаторов да исправников. Правда, некая ворожея, стосемилетняя цыганка из Кепшарка, нагадала Михаю Гёргею, что его родословное древо, каким было, таким и осталось — целым и невредимым, однако сейчас оно пребывает в зимней спячке, и будет сон его длиться ровно двести лет. А пройдет двести лет — отдохнувшее древо снова раскинет свои ветви, да такие пышные, что затмит все другие фамилии не только в Венгрии, по и в тридевятом царстве-государстве…