Кальман Миксат - Выборы в Венгрии

— Мы пришли требовать удовлетворения, — торжественно изрек Ковини.

Лицо у него было бледное, глаза запухли.

— Догадываюсь. Ну-ну?

— Меня надули, бессовестно надули — и с мандатом этим, и…

. -…и Минка отставку дала? Гм.

— Да, и ей немца какого-то навязали. Этому человеку, ваше высокопревосходительство, названия нет. Это… Это… просто…

— Негодяй, — подсказал губернатор.

— Я был у него вчера вечером, — продолжал Ковини, скрежеща зубами, — убить хотел.

— Ну и как, убил? — флегматично осведомился губернатор.

— Не вышло. Увидел меня — на шею бросился, плакал, как младенец. Жаловался, какой он несчастный, как меня любит, но все, мол, против него: сверху кандидатство это навязали и жениха из Вены какой-то злой рок подкинул наперекор его планам. Рассказывает, а у самого слезы градом. В конце концов я же утешать стал мерзавца и, только выйдя на свежий воздух с такой вот головой, сообразил, что опять в дураках остался.

— Ну, а дальше?

— Еще больше народ меня огорчает, эта чернь подлая. Ты же видел, как они меня любили.

Губернатор улыбнулся.

— И вот бросили.

— Так тебе и надо, — с насмешкой ответил губернатор, — я бы никогда до выборов не унизился. Чтобы меня на расписанной тюльпанами тарелочке подносили разным там скорнякам да башмачникам: решайте, мол, нужен он или не нужен…

— Ах, Флоке, дорогой! — умилясь, воскликнул барон Бланди и сделал шаг к губернатору, чтобы пожать ему руку. — Ты настоящий Флоке!

— Спасибо, Муки, [131] Муки — уменьшительное от Пеномук (второе имя барона Бланди). спасибо. Но вернемся к делу, а то вон в приемной уже ногами шаркают. Я тут совещаньице одно устраиваю… Так чего вы хотите?

— Удовлетворения, дорогой барон, — тотчас отозвался Ковини. — Удовлетворения за все, что этот подлец наделал.

— В конце концов комитат — это не Баконьский лес, [132] Баконъ — лесистое нагорье в западной Венгрии, где скрывались разбойники. — перебил Бланди. — Тысяча флоке! Ты же отвечаешь за подобные низости, я так полагаю.

И, вставив в глаз сверкающий монокль, воззрился на свое отражение в зеркале.

— Ну что ж, — сказал губернатор, поразмыслив немного. — Удовлетворение вы получите при одном условии.

Бланди, весело прищелкнув языком, торжествующе подмигнул приятелю.

— А? Что я говорил? Ну давай, какое там у тебя первое флоке и второе.

— Удовлетворение вот какое: депутатом Рёскеи ни в коем случае не будет.

— Ура! — заорал Бланди. — Честное благородное слово?

— Честное благородное; но условие такое: вы тоже слово даете поддержать, если понадобится, нового кандидата.

Бланди вздрогнул как ужаленный, а Ковини даже потемнел весь.

— Нового? Какого это нового? А почему ты Яноша не оставишь?

— Да просто потому, что легче в новом горшке суп сварить, чем старый, разбитый, склеивать, — притворись удивленным, что его не понимают, ответил его высокопревосходительство. — Времени слишком мало.

Бланди хмыкнул и беспомощно устремил свои бараньи глаза на тезку. Ковини молча понурил голову.

— Что? Не нравится? — поднажал губернатор. — Вот, право, чудаки: им удовлетворение предлагают, а они еще раздумывают, Рёскеи избирать или кого другого.

— Другого, другого! — воскликнули оба в один голос.

С хорошо разыгранным равнодушием, но втайне торжествуя, как дипломат, перехитривший противника, барон Герезди почесал в затылке на редкость длинным, прямо-таки уникальным ногтем, который отрастил на одном пальце.

— Не исключено ведь, что и с тобой выгорит, — добавил он, обращаясь к Ковини. — Я, во всяком случае, обязательно буду пытаться, но обещанием не могу себя связывать, сам понимаешь. Личность тут, в конце концов, роли не играет, и руки у меня должны быть свободны. Так что обещайте, что чертежей моих трогать не будете [133] Имеются в виду известные (предсмертные) слова Архимеда, обращенные к римскому солдату: "Не тронь моих чертежей". и все дальнейшее принимаете.

Оба джентльмена протянули руки в знак согласия.

— Вот так. А об остальном я сам позабочусь. Теперь, с богом, отправляйтесь домой, но никому ни слова. Предоставьте действовать мне.

Рассыпаясь в благодарностях, они удалились и еще на гулкой сводчатой лестнице все повторяли: "А славный он все-таки, этот барон Мишка".

Тем временем и «крикуны» понемногу собирались. Не очень быстро: этого дома сразу не застали, тот парадный кафтан вздумал надевать, да причесываться, да сапоги обмахивать ради такого случая, да еще на улице раза два остановился. Кто же утерпит, чтобы не сказать в ответ на расспросы: "Да вот к губернатору иду, на совещание одно".