Петр Боборыкин - Однокурсники

— Вот как! Ну, голубчик, мы сейчас приступим к делу. Времени не особенно много до завтрака. Будет мой товарищ — Ледощагин… из уезда.

— Такого у нас что-то не было? — остановил Заплатин.

Пятов лицеистом поступил и на университетские курсы; но со второго курса перешел в простые студенты.

Тогда он был самого «независимого» направления и льнул к вожакам разных землячеств.

— Вот оно что!..

Заплатин всегда помнил, что Элиодор воспитывался в

"ликее" — что, под конец, и сказалось в третьем году, во время больших волнений.

— Он пошел в военную. И уже в отставке. Ему обещано место начальника.

— Какого?

— Земского начальника.

— Вот оно что! — с той же неопределенной интонацией выговорил Заплатин, присаживаясь сбоку к дивану.

— Вы, пожалуйста, Заплатин, не брюскируйте его… по первому абцугу.

— С какой стати?

— У него свои взгляды. Он верен некоторым традициям.

Мы с ним однокашники.

— И разлюбезное дело! Мне с ним не детей крестить.

— Разумеется. Так вот, — Элиодор грузно снялся с дивана, — здесь… — он подошел к столу, покрытому книгами и брошюрами, — здесь собрана литература по Адаму Смиту, — он произносил с английским «th», как творцу эстетической теории… Работы довольно.

— Да, порядочно.

— Но не чрезвычайно. И я вас, голубчик, особенно торопить не буду. Главное — искусство научной концентрации.

И он начал, немножко мямля, разъяснять, как следует делать «вытяжки», что можно и чего нельзя передавать своими словами.

Заплатин кивал головой, а про себя несколько раз сказал:

"Да что ты мне все это размазываешь? И без тебя понимаю".

Потом Пятов стал ему таким же тоном намечать ход работы, взял с письменного бюро листок бумаги, где программы были кратко намечены, и, подавая ему, после того как прочел вслух, прибавил:

— Это будет вашим компасом.

— Ладно! — ответил Заплатин.

Он нарочно держался такого тона с Элиодором, чувствуя, что если спустить его на одну зарубку, то Пятов из бывшего однокурсника сейчас же очутится в хозяевах и принципалах.

Уже и теперь он довольно-таки ломается и важничает.

"Однокашник" по лицею явился к двенадцати.

Это был худой блондин с торчащими вверх усами и чрезвычайно напряженным выражением лица — точно он сейчас сбирается крикнуть во все горло: "Смирно!

Равняйся!"

Пятов назвал ему Заплатила, прибавив, что они были товарищи по курсу; тот вытянул губу и, ничего не сказав, пожал его руку.

Завтрак был сервирован ровно в полдень.

Служили два человека во фраках.

С такой сервировкой Заплатин еще никогда не едал. Какие-то длинные, крючковатые шпильки привели его даже в смущение, и Пятов объяснил ему:

— Это особые вилки для раков. Будут раки bordelaise. Не знаю, как вы, господа, а я их обожаю! И теперь настоящий сезон для привоза невских раков.

Кандидат в «начальники» жевал усиленно, и когда проглатывал разные закуски, и когда принялся за первое блюдо завтрака. Он сначала помалчивал; но на вопрос Пятова: скоро ли он будет «шерифом» — заговорил короткими фразами, баском, и при этом поводил бровями, беспрестанно поднимая их и наморщивая лоб.

Заплатин долго слушал, наклонив голову над тарелкой, по своей всегдашней привычке.

"Шериф" — что-то такое начал «несуразное» — как он назвал про себя.

— Губернатор у вас… с душком? — спросил Пятов. -

Кажется, им не особенно довольны?..

— Кто? — перебил гость. — Либералишки? Так они добьются того, что нашу губернию раскассируют.

— То есть… позвольте узнать… как это раскассируют? — спросил Заплатин, поднимая голову. — Ведь это только о полках и эскадронах так говорится?

— Да-с… Совершенно как с полком, который хотят примерно наказать!

— В каком же это будет виде?

Хозяин стал приходить в тревожное состояние и ерзать на стуле своим пухлым туловищем.

— Очень просто. Чтобы звания не было этой губернии.

Два уезда отойдут сюда или три. А остальное раздадут соседним губерниям, благо мы соседи целых пяти губерний.

— И вы такой мере сочувствовали бы? — осторожно выговорил Заплатин и поглядел попристальнее на "шерифа".

— И весьма, если нельзя иначе пресечь крамолу.

— Да… в этом смысле?..

— Ну, этого, положим, не будет! — успокоительно вмешался хозяин, и его карие глазки искали глаз

Заплатина, чтобы остановить его вовремя.

Ему в высшей степени был бы неприятен всякий резкий принципиальный спор.

— И то сказать, много чести, — продолжал отрывисто гость. — Небось… Они храбры только на то, чтобы кукиш казать в кармане.