Петр Боборыкин - Василий Теркин

Какая прохлада! Мы здесь и закусим… В столовой наверно духота… Только еще рано… Мы посидим, потолкуем… Не угодно ли на диван?

Он взял Теркина за плечо и повел его к низкому дивану у одной из внутренних стен.

— Вот сюда… Позвольте раскурить о вашу папиросу.

Они расселись… Усатин закурил и раскинулся по спинке дивана.

— У-ф!.. — выпустил он воздух звонкой нотой.

— Вам, Арсений Кирилыч, наверно, не до меня и не до моих дел, — начал Теркин искренно и скромно. -

Что-то у вас такое стряслось…

— Вы знаете? Из газет?

Вопрос Усатина зазвучал резко.

— Нет, от господина Дубенского… я кое-что…

— Тосподин Дубенский, — прервал уже раздражительнее

Усатин, — как я ему сейчас на прощанье сказал, слишком скоро труса празднует.

Он ударил себя по ляжке и переменил положение своего грузного тела.

— Удивительное дело!.. Кажется, я всем таким господам, как милейший Петр Иваныч, давал и даю ход. Без моей поддержки ему бы не выбраться из мизерии поднадзорного прозябания.

— А господин Дубенский из нелегальных был?

— Помилуйте!.. И как еще!.. Теперь он директор значительного завода. Пять тысяч жалованья и процент.

Во мне было достаточно времени увериться. Я никого из работающих со мною не подведу.

— Вы-то!

Это восклицание вылетело у Теркина задушевной нотой.

— Только со мной идти надо вперед смело, не бояться риска, временных заклепок, подвохов, газетной брехни, всяких дешевых обличений, даже прокурорского надзора… на случай доносов…

— А нешто до этого дошло, Арсений Кирилыч? вполголоса спросил Теркин, слегка нагнувшись к Усатину.

— Дошло ли?!

Усатин прищурился на Теркина и мотнул головой.

— Донос, наверно, сделан на днях… В обеих депешах говорится про это. стр.116

И, как бы спохватившись, он перебил себя восклицанием:

— Я знаю и чувствую, откуда это идет. За все свое прошлое приходится отвечать теперь, Теркин… Ведь вашего отца, сколько я помню, его односельчане доконали?

В Сибирь сослали, — подсказал Теркин.

За что?

Смутьян, вишь, был… Правду всем в глаза говорил.

— А я весь свой век ворочал делами и в гору шел, не изменяя тому, что во мне заложили лучшие годы, проведенные в университете. Вот мне и не хотят простить, что я шестидесятыми годами отзываюсь, что я враг всякой татарской надувастики и рутины… И поползли клопы из всех щелей, — клопы, которым мы двадцать лет назад пикнуть не давали. А по нынешнему времени они ко двору.

— Верно, верно, Арсений Кирилыч.

— Такие клопы — мерзкая гадина, и надо ее истреблять персидским порошком, а не трусить… Вы, наверное, в газетах уже читали…

— Ей-ей, не читал, Арсений Кирилыч. Я уже говорил господину Дубенскому, что больше недели листка в глаза не видал.

— Тем лучше!.. Гнусная интрига, направленная против меня. Я вам за завтраком расскажу в общих чертах…

Разумеется, если все, кто у меня служит, будет так же щепетилен и слаб душою, как господин Дубенский, не мудрено под каждое дело подкопаться.

Видно было, что на техника он в сильных сердцах и должен излить сначала все, что у него накипело внутри.

— Помилуйте! — закричал он и подвинулся к Теркину. -

Вы заведуете технической частью в акционерном деле, вы прямо не замешаны, не значитесь ни членом правления, ни кассиром, и вдруг, оттого, что дело связано, между прочим, и с производством, по которому мы давали свою экспертизу, вы сейчас — караул! И готовы стать на сторону тех, кто строчит доносы и бьет набат в заведомо шантажных газетчонках!.. Все это, чтобы выгородить свое цивическое целомудрие, ха, ха!..

Усатин быстро поднялся и заходил по гостиной.

В первый раз видел Теркин такую раздраженность в своем бывшем хозяине. стр.117

Но он с ним был согласен, хотя и не знал, из-за чего Дубенский «выгораживал» себя на случай истории по акционерному обществу. Усатин, наверно, расскажет ему, в чем дело, не теперь, так позднее. Несомненно, однако ж, что минута для займа двадцати тысяч неподходящая, и лучше будет первому не заводить об этом речи.

— Теркин! — заговорил опять Усатин, подойдя плотно к дивану. — Вы у меня переночуете?

— С удовольствием, Арсений Кирилыч.

— Перед завтраком мы съездим выкупаться… Вы мне писали… по делу… я ведь, батюшка, не нашел вашего письма. Теперь я вспомнил наш разговор в "Славянском Базаре"… Вам кредит нужен?

— Точно так.

— Приблизительно на какую сумму?

Глаза Усатина заиграли. В их что-то промелькнуло, какое-то мгновенное соображение.