М. Пришвин - Дневники 1914-1917

…дело Бейлиса… — см.: Дневники 1930–1931. С.675. Коммент. к с. 301.

…Розанов и писал свои наиболее возмущающие общество статьи. — См.: B. В. Розанов: рго et contra. СПб.: РХГИ, 1995. Кн.1. С. 461–462.

…Розанов для Мережковского не просто облик Розанова, а «всемирно-гениальный писатель», какой-то предтеча Антихриста, земля, Пан… — Ср.: «Ницше, со своими откровениями нового оргиазма, «святой плоти и крови», воскресшего Диониса — на Западе; а у нас, в России, почти с теми же откровениями — В. В. Розанов, русский Ницше. Я знаю, что такое сопоставление многих удивит; но когда этот мыслитель, при всех своих слабостях, в иных прозрениях столь же гениальный, как Ницше, и, может быть, даже более, чем Ницше, самородный, первозданный в своей антихристианской сущности, будет понят, то он окажется явлением, едва ли не более грозным, требующим большего внимания со стороны церкви, чем Л. Толстой, несмотря на всю теперешнюю разницу в общественном влиянии обоих писателей» (Мережковский Д. С. Л. Толстой и Достоевский (1900–1902) // Мережковский Д. С. Л. Толстой и Достоевский. Вечные спутники. М., 1995. С. 150). (Указано А. Медведевым).

Мережковский… вдруг неистово закричал: — Падаль, падаль! — Имеется в виду известный спор Мережковского с рабочим Виноградовым на заседании РФО. Ранний дневник

Апис— Священный бык в египетской мифол., символ плодородия.

..Алпатов снимал тогда комнату… — здесь и далее записи, представляющие собой материалы к роману «Кащеева цепь». Алпатов — герой романа, alter ego писателя.

..моя подруга Сонная Грезица. — Образ, возникающий в снах, грезах, видениях и сопровождающийся воспоминаниями о первой любви и утраченной невесте; в снотворчестве выражает целый комплекс противоречивых эротических переживаний в духе символистской идеи Вечной Женственности. Для Пришвина всегда будет очевидным поэтико-символическая природа сновидений («Спящая голова творит свободно такие вещи, каких наяву никто не создаст, и бред сумасшедших, иногда полный музыки и красок природы, бесконечно талантлив, но не ценится»); в течение всей жизни он записывает в дневник сны и связывает это с собственной писательской природой («из таких снов вышел из меня добрый поэт»). Ср.: Дневники 1926–1927. С. 567.

…письмо от настоящей, живой! — Речь идет о Варе Измалковой.

Мало ли из-за чего попадают в тюрьму! — Михаил Алпатов попал из-за женщины будущего. — Речь идет о периоде жизни Пришвина, когда он, будучи студентом Рижского политехникума, стал членом марксистского кружка, организованного В.Д. Ульрихом, и, в частности, занимался переводом книги А. Бебеля «Женщина и социализм» (Ср.: «Никакой поэзии не было в книге «Фрау унд Социализмус», но для меня книга пела о женщине будущего»). В 1897 г. Пришвин был арестован и помещен в тюрьму города Митавы (ныне Елгава) под Ригой.

…М. И. Терещенко и «Сирин»… — крупный сахарозаводчик и политический деятель М.И. Терещенко в 1912 г. основывает символистское издательство «Сирин» (1912–1914).

…голубые бобры… — символ, не только связанный с образом умершего отца, своеобразный завет отца сыну, но и знак иной судьбы, обозначивший рождение личности, сознания в мальчике. В романе «Кащеева цепь» название «Голубые бобры» получило первое звено, посвященное детству Алпатова, в котором символика голубого цвета играет очень важную роль. Голубой бобер — геральдический символ древнего рода. Ср. запись от 13 Июня 1914.

…Шингарев и Кокошкин — вот красноречивые защитники женщин. — В Государственной думе представители партии кадетов А. И. Шингарев и Ф. Ф. Кокошкин принимали активное участие в обсуждении женского вопроса и выступали за расширение прав женщин.

…против суфражисток. — Суфражистки (англ. suffrage — избирательное право), участницы движения за предоставление женщинам избирательных прав.

…и, должно быть, Иванов-Разумник… — автор одной из первых критических статей о Пришвине «Великий Пан» (1910–1911).

Ремизова как человека нет совершенно… — с писателем А. М. Ремизовым и его женой Серафимой Павловной Пришвин познакомился в 1907 г. и вошел в «Обезьянью Великую и Вольную палату» («Я был очень близок Ремизову и не откажусь теперь признать его своим учителем», «Через Ремизова я поверил в себя»). Их взаимоотношения представляют интерес как с точки зрения влияния художественного мира Ремизова на Пришвина, так и с точки зрения последующего преодоления этого влияния («Теперь вспомнить стыдно, какой вздор писал под Ремизова»). РГАЛИ.