Луи Селин - Банда гиньолей

— О, ту, ту! — только и могли выговорить.

Под сыпавшимися на ее зад шлепками Рене извивалась, орала, бесилась, задыхалась от невыразимого наслаждения, урчала при каждом новом ударе, точно издыхающая кошка… это было настолько уморительно, что все точно ополоумели, корчились в судорогах, мочились под себя, катались по полу по всему залу, отрыгивали, блевали в свои бокалы так, что через край лилось на соседей.

Только я не стану блевать на мою малютку, спавшую ангельским сном!.. Нет, нет, это гнусность!..

Вдруг меня точно обухом по голове: «Куда они подевались»?.. В зале не было ни Боро, ни Клодовица! Исчезли!.. Я похолодел от испуга: сомнений не было! Меня точно сдуло с места…

Пошли творить измену!.. Я кричал, хотел убедить всех: «Traitors here, traitors! Мне не заткнуть рта! Здесь предатели! Кругом предатели!..»

Надо было найти Дельфину и заняться декламацией вместе с ней. Пусть знает, что я не продажная шкура!.. Я наткнулся на нее — она лежала на гравии. Не желала подниматься… принялась осыпать меня оскорблениями: не трогайте ее! Она будет спать вот так, лежа на камнях!.. Она глядела на меня с вызовом: «Я смелая, а ты трус!..» Я пытался уговорить ее, но потом махнул рукой. Плевать, пусть будет так!..

Девицы были пьяны вдрызг. Они так отхлестали Рене по ягодицам, что та лежала в луже крови, ручьями текло на пол. Негр начал слизывать. Новый взрыв смеха… Пришел мой черед. Теперь они мне собирались задать порку… «Моя очередь!» — требовали они, начали гоняться за мной. Я несколько охладил их пыл боксерскими ударами. Тогда они решили взяться за Вирджинию… просто помешались бабы… Собрались научить ее матчишу, но я познакомил их с ударами каблуком по ступне. Раз!.. А у них у всех мозоли. Как же они подскакивали! Ой-ей-ей!..

Тогда они набросились на копов… Ю-ю-юй!..

Снова подошел к Каскаду, спросил на ушко:

— Где они?

Меня беспокоило, куда они пропали, куда унесли разлезшуюся мертвечину…

Если это затеяли в шутку, мне было не до смеха, а если это была грубая уловка, эти люди представлялись мне бездарными обалдуями, безнадежными недоумками… Трупы по улицам не таскают… этим только детишек забавлять, да грошовых ухарей их пошиба, тех, кто увиливал от отправки на фронт, жалких дешевых сутенеришек, пройдох дерьмовых… Я растолковывал Каскаду на ушко, что напрасно они думают, будто я восхищаюсь этими ничтожными олухами-сутенеришками…

А что уж говорить о технике исполнения!..

Выволочь на улицу во время воздушной тревоги!.. Более удачного времени трудно было найти! Вся полиция шарила по берегу!.. Сообразительные ребятки, нечего сказать!..

Мои поздравления!..

— А здесь разве нельзя было оставить?

Это решение казалось мне не таким уж глупым…

— Собирался приготовить из него жаркое? — ядовито осведомился Каскад.

— Так что они собираются делать с ним, не считая жаркого? — настаивал я.

— Да бросят в воду, бестолочь, коли тебе так хочется знать! Крабы сожрут его, и дело с концом!.. Удовлетворены, молодой человек?.. Сильнее он все равно не обгорит, коли угодно знать… Ты что, не видел головы? Может быть, ты пожелал бы съесть его?.. Кто-то ведь должен заняться им. Возможно вы, если вас не затруднит?.. Господин ухажер еще не завершил своих дел, у него появились новые замыслы!.. Надо поворачиваться поживее, расстараться для него… избавить от отбросов… уладить его пустячные затруднения!.. Расчудесный юноша наш сударик, бесподобный герой, что тут толковать! Наш сударь помышляет лишь о любви!..

Вот я и получил ответ. Было о чем задуматься… Им тоже, по сути, было в чем горько меня упрекнуть. Кое-кому мне нужно бы уплатить старые должки — и этим, и тем… Говоря по совести, кому только я не задолжал, начиная с моих родителей… отцу, матери, легавым, Сороконожке и т. д. В последнее время — сутенерам, консулу Франции… Может быть, и шестнадцатому кирасирскому?.. Я не был вполне уверен… Тотору, Титине, Бигуди, Флюгеру, полковнику, Тартанпьону… Слишком много сидело в моем черепке, чтобы лишний неоплаченный долг мог что-нибудь изменить!.. Пошли они все к едрене матери! Так-то оно будет лучше!.. Они не принесли мне ничего, кроме скверны. Зависть в чистом виде, и ничего больше!..

Но я совсем забыл про мою беременную девочку, про моего ангела, моего херувима, жизнь мою… Пусть только попробуют пальцем до нее прикоснуться, всех поубиваю!.. Пусть привязываются друг к другу, валят друг на друга говно, растянувшись вереницей от земли до неба, а в довершение ухлопают меня, раз уж так заведено… Но я не уступлю ни пяди, буду стоять насмерть, защищая мое божество…