Мохан Ракеш - Темные закрытые комнаты

Еще дальше, за театралами — писатели, поэты и критики. Эти обычно спорят о новейшей литературе. В чем главное достоинство современной поэзии? Как долго «новый» рассказ может считаться таковым? И каково здесь точное значение слова «новый»? Чей «новый» рассказ менее «новый» и чей более «новый»? Кто, где и что написал о творениях такого-то автора? Какие новые книги рекламируются в этом месяце?

От рекламы мостик разговора неожиданно перебрасывается к «новому сознанию». В какой степени оно представлено в нынешней литературе? В творчестве каких писателей есть несомненные признаки «нового сознания» и в каких нет? В ком оно проявляется глубоко и истинно и в ком только внешне? Кто из авторов лишь прикрывает старую суть новой оболочкой? Как понять положение, что в качестве непременного условия для выработки в себе «нового сознания» является обладание «новой чувствительностью»?

Один только член этого кружка не принадлежит ни к писателям, ни к поэтам, ни к критикам. Это Джанак Сукхария, недавно приехавший из Калькутты. Он такой завзятый спорщик, что из противоречия, из принципа за весь вечер пребывания в этом кофейном царстве, не выпивает ни единой чашечки кофе. У него постоянно красные веки — то ли от бессонницы, то ли по иной причине; он не бреется по три недели кряду; непослушные вихры на его голове упрямо, вызывающе стоят торчком. С мрачным видом, как человек, которого бессовестно, прямо на глазах, в чем-то обманывают, слушает он с кривой ухмылкой все эти разговоры. Наконец, не выдержав, кричит:

— Ой-ой-ой! Ой-ой-ой! «Новое сознание»! Это что за невидаль такая? Испокон веку люди морочат друг другу голову, выдумывают всяческие хитроумные моды. Ваше пресловутое «новое сознание» — просто новая мода, и больше ничего! Если, конечно, оно вообще существует. Почему я, сколько ни читаю ваших новейших писаний, не нахожу в них ни на палец нового? Честно говоря, их читать-то невозможно. Может, вы скажете, что это как раз и свидетельствует о наличии в них «нового сознания»?..

Слушатели делают вид, что не принимают всерьез высказываний Джанака Сукхарии, но им становится как-то не по себе. Это ведь выглядит так, как если бы во время спектакля из-за кулис выскочил на сцену посторонний человек и, хватая актеров за руки, начал кричать: «Послушайте, дорогие друзья, я ведь знаю, что ваши имена Балак Рам, Сукх Рам Сетхи и Чандра Кала! Зачем же вы назвались Канвой, Душьянтой и Шакунталой? Зачем обманываете зрителей? Все равно же, если отклеить фальшивые бороды и усы да стереть грим, люди сразу поймут, кто вы такие! Или, по-вашему, в зале собрались одни слепцы?»

Писатели, поэты и критики в душе возмущены. Кто позволил этому наглецу выскакивать из-за кулис? Видно, не много извлек он пользы из общения с ними! Да и кто он такой? Мальчишка, вчерашний рассыльный! Что он способен понять в «новом сознании»?

Когда дискуссия о новой литературе становится особенно бурной, Сукхария вдруг резко встает и направляется к двери.

— Все это пустая болтовня, — презрительно кидает он на прощание.

После его ухода горячий спор отчего-то начинает затухать.

— Вот это да! — говорит поэт и беллетрист Браджендра Кханна. — Одним махом сорвал со всех маски и ушел. Этот парень мне нравится!

— Жаль, что у него негативная точка зрения, а вообще-то он хороший человек, и в уме ему отказать нельзя, — на всякий случай осторожничает поэт Шринивас.

— Пусть негативная или какая тебе угодно, но рассуждает он верно.

— Так, значит, и ты полагаешь, что «новое сознание» — пустое понятие? — возмущается Шринивас.

— Если хочешь, я не вижу толку ни в «новом», ни в «старом» сознании.

— Может, ты вообще не видишь толку в литературе?

— Что это значит «видеть» или «не видеть»? Разве это тоже не пустые слова?

— Это значит, что для тебя и в жизни нет никакого смысла.

— Смысл жизни! — Кханна ядовито смеется. — Это что-то новенькое!

— Ты просто нигилист.

— Может быть, не знаю.

— А если так, зачем сам пишешь?

— Откуда я знаю? Хочется, и пишу.

— Но почему, в конце концов?

Кханна пожимает плечами.

— Возможно, потому, что не вижу для себя иного способа времяпрепровождения.

— Мог бы заняться и чем-нибудь другим.

— Чем, например?

— Ну как это чем? Играй в карты, болтай с друзьями… Да мало ли на свете всяких бессмысленных занятий!

— А чем хуже, если вместо всего этого я сяду да и напишу что-нибудь?

— Но ведь так ты губишь не только свое время, но и время читателей.