Шервуд Андерсон - В ногу!

— Стой! Куда? — крикнул он.

Оттолкнув его могучей рукой, Мак-Грегор Взбалмошный распахнул дверь и скрылся под землей.

Поднялся страшный шум. Человек в белом воротничке вынул сигару изо рта и разразился потоком проклятий. Мальчик стоял на насыпи; он увидел, как мать тоже пустилась бежать по направлению к шахте. Один из рудокопов схватил ее за руку и повел назад. Чей-то голос в толпе крикнул:

— Это Мак-Грегор Взбалмошный. Он пошел закрывать дверь горящей шахты.

Человек в белом воротничке, бешено жуя кончик сигары, обвел глазами окружающих:

— Он взбесился, — не иначе! — крикнул он, захлопывая дверь.

Мак-Грегор Взбалмошный погиб, когда ему оставалось только протянуть руку, чтобы закрыть дверь горящей шахты. И вместе с ним погибли все остальные рудокопы, за исключением пятерых. В течение всего дня спасательные отряды пытались проникнуть в шахту, где в глубине узких ходов, прорытых под их собственными домами, метались рудокопы и гибли, как крысы в пылающем амбаре. А их жены, закутавшись в платки, сидели на железнодорожной насыпи и тихо плакали.

Вечером осиротевший мальчик с матерью вернулись в свой домик одни. Из лачуг, разбросанных по холму, доносились глухие рыдания женщин.

В течение нескольких лет после катастрофы на руднике мать и сын Мак-Грегоры продолжали жить в доме на холме. Мать каждое утро ходила в контору, где мыла окна и полы. Эту работу она получила, так сказать, в воздаяние за героизм своего мужа, Мак-Грегора Взбалмошного.

Нэнси Мак-Грегор была маленькая голубоглазая женщина с острым носиком. Она носила очки и в поселке слыла умницей. Она не имела привычки стоять у калитки и судачить с женами других рудокопов, предпочитая сидеть дома и шить или же вслух читать сыну. Она даже подписывалась на какой-то журнал, переплетала все номера и хранила их на полках в той комнате, где они с сыном завтракали. При жизни мужа она была крайне молчалива: очевидно, как и шахтеры, побаивалась его. Когда Мак-Грегора не стало, Нэнси словно расцвела и со своим рыжеволосым сыном не переставала обсуждать каждую мелочь их незаметной жизни.

Норман Мак-Грегор превратился в высокого, широкоплечего юношу с крепкими мускулами и пламенно-рыжими волосами. У него часто бывали внезапные вспышки безудержной вспыльчивости. Что-то в нем невольно привлекало внимание. Когда он вырос и остряк Чарли Уиллер окрестил его Красавчиком, у него начались неприятности с ровесниками. Если кто-нибудь из них называл его Красавчиком, он зверски расправлялся с ним; когда же, случалось, таким прозвищем его называли взрослые, он отвечал зловещим блеском глаз. Он считал долгом чести огрызаться на это прозвище, ибо в его представлении оно связывалось с несправедливостью по отношению к отцу.

Мать и сын мирно жили в доме на холме. Рано утром они спускались, пересекали железнодорожное полотно и направлялись к конторе. Оттуда мальчик поднимался на противоположный холм и, дойдя до школы, ждал, сидя на ступеньках, начала занятий. Вечером мать с сыном сидели на крыльце своего дома, глядели на зарево доменных печей или провожали взором быстрые поезда, со свистом и пыхтением исчезавшие во мраке.

Нэнси Мак-Грегор беседовала с сыном о том огромном мире, который простирался за пределами их долины, рассказывала ему о больших городах, о морях, о чужих странах и народах, их населяющих.

— А мы зарылись здесь, как крысы, — говорила она. — И я, и мои родные, и твой отец, и его семья. Но ты будешь жить иначе. Ты выберешься отсюда, поселишься в другом месте и займешься другой работой. — Негодование охватывало ее каждый раз, когда речь заходила об их маленьком городке.

— Мы увязли здесь в грязи, и этой грязью мы живем и дышим, — жаловалась она. — Шестьдесят человек уже погибло однажды в этой дыре, и тогда работы остановились, а потом они набрали новых людей и снова пустили шахту. Из года в год мы копаем уголь, который питает машины для перевозки чужих людей за море и в далекие страны.

Норман был уже крепким подростком лет четырнадцати, когда Нэнси Мак-Грегор на сбережения покойного Мак-Грегора Взбалмошного купила булочную. Последний мечтал на эти деньги приобрести ферму по другую сторону холма. Он откладывал деньги по доллару, рассчитывая сменить прозябание рудокопа на жизнь среди собственных полей.

В этой булочной мальчик работал и учился печь хлеб. Он месил тесто, и, благодаря этому, его руки стали сильными, как медвежьи лапы. Но он ненавидел эту работу, ненавидел Угольную Бухту и не переставал мечтать о жизни в городе и о той роли, которая ему там уготована. Понемногу он стал приобретать друзей среди молодежи. Подобно своему отцу, он привлекал к себе всеобщее внимание. Женщины заглядывались на него, шутили над его крепким сложением и некрасивыми, но выразительными чертами лица и, раз взглянув, уже не спускали с юноши взора. Когда они разговаривали с ним в булочной или на улице, он, нисколько не смущаясь, смотрел им в глаза. Юные школьницы возвращались из школы домой в сопровождении мальчиков, а по ночам грезили о Красавчике Мак-Грегоре. Когда кто-нибудь дурно отзывался о нем, девушки, наоборот, начинали превозносить его. Подобно своему покойному отцу, Норман Мак-Грегор был в Угольной Бухте на особом счету.