Джон Голсуорси - Вилла Рубейн

- Крис! - сказала Грета несколько дней спустя. - Мисс Нейлор танцевала вчера вечером; сегодня у нее, наверное, болит голова. А у меня французский и история.

- Ну что ж, я могу позаниматься с тобой.

- Вот и хорошо, тогда мы можем поговорить. Мне ее жалко. Я отнесу ей немного своего одеколона.

На другой день после танцев у мисс Нейлор неизменно болела голова. Девушки понесли свои учебники в беседку; на дворе сияло солнце, но то и дело накрапывал дождь. Сестрам пришлось спасаться от него бегом.

- Сначала займемся французским, Крис!

Грета любила уроки французского, который она знала ненамного хуже Кристиан; поэтому урок проходил восхитительнейшим образом. Точно через час по часам Греты (подарку мистера Трефри, сделанному в день рождения и, по меньшей мере, ежечасно вызывавшему прилив любви и восторгов) она встала.

- Крис, я не покормила своих кроликов.

- Поторопись! На историю у нас почти не осталось времени.

Грета исчезла. Кристиан следила за блестящими капельками, срывавшимися с крыши; губы ее были полураскрыты, она улыбалась. Она думала о том, что сказал Гарц прошлым вечером. Завязался разговор, может ли существовать общество, если мнение большинства не будет обязательно для всех. Гарц, сидевший сначала молча, взорвался:

- По мне, так один энтузиаст лучше двадцати равнодушных. В конечном счете он приносит обществу наибольшую пользу.

- Будь на то ваша воля, - ответил Дони, - общества не было бы вообще.

- Я ненавижу общество, потому что оно живет за счет слабых.

- Ба! - вмешался герр Пауль. - Уж на том свет стоит, что слабые отстают и падают.

- Ну, падают, - горячился Гарц, - но не топчите их...

Появилась Грета, она уныло брела под дождем.

- Бино, - сказала она, вздыхая, - объелся. Теперь я вспомнила, что уже кормила их. А мы обязательно должны заниматься историей, Крис?

- Конечно.

Грета раскрыла книгу и заложила пальчиком страницу.

- Герр Гарц очень добр ко мне, - сказала она. - Вчера он принес птичку, она залетела к нему в мастерскую и повредила крыло. Он завернул ее в платок и нес очень осторожно... он очень добрый, птичка даже не испугалась его. Разве ты не знаешь об этом, Крис?

Крис немного покраснела и сказала обиженно:

- Не понимаю, какое это имеет ко мне отношение.

- Никакого, - согласилась Грета.

Кристиан покраснела еще больше.

- Займемся историей, Грета.

- И все же, - не отставала Грета, - он тебе всегда все рассказывает, Крис.

- Ничего подобного! Как тебе не стыдно!

- Нет, правда, и все потому, что ты его никогда не выводишь из себя. А его так легко разозлить: стоит ему слово поперек сказать, как он уже сердится.

- Это ты злючка! - сказала Кристиан. - И говоришь неправду. Он ненавидит притворство и не выносит подлости, а это низко - скрывать неприязнь и притворяться, что ты согласен с людьми.

- Папа говорит, что он слишком высокого о себе мнения.

- Папа! - горячо начала Кристиан, но замолчала и, прикусив губу, гневно взглянула на Грету.

- А ты всегда показываешь свою неприязнь, Крис?

- Я? А при чем тут я? Бели я трусиха, то это не значит, что трусом быть хорошо.

- По-моему, герру Гарцу не нравится слишком многое, - пробормотала Грета.

- Чем считать недостатки у других, ты бы лучше на себя посмотрела.

И, оттолкнув книгу, Кристиан уставилась в одну точку.

Прошло несколько минут, потом Грета наклонилась и потерлась щекой о плечо Кристиан.

- Прости меня, Крис... мне только хотелось поговорить. Читать мне историю?

- Да, - сухо сказала Кристиан.

- Ты на меня сердишься, Крис?

Кристиан не ответила. Редкие капли дождя стучали по крыше. Грета потянула сестру за рукав.

- Крис, - сказала она, - а вот и герр Гарц!

Кристиан подняла глаза, тотчас же опустила их и сказала:

- Ты будешь читать историю, Грета? Грета вздохнула.

- Буду... но... ой, Крис, звонят к завтраку! И она кротко закрыла книгу.

В течение последующих недель сеансы бывали почти каждый день. Обычно на них присутствовала мисс Нейлор; маленькая гувернантка до некоторой степени примирилась с происходящим и даже начала интересоваться картиной, уголком глаза наблюдая за движением кисти художника; но в глубине души она не совсем одобряла такое проявление тщеславия и потерю времени - беззвучное движение губ и бренчание спиц выдавали порой ее сдержанное негодование.

У Гарца хорошо получалось то, что он делал быстро; если у него была возможность не торопиться, он начинал "видеть слишком многое" и, влюбляясь в картину, не умел остановиться вовремя. Ему было трудно отрываться от холста, его мучила мысль: "Это можно сделать лучше". Грета была уже выписана, но Кристиан, как он ни старался, не удовлетворяла его; ему казалось, что лицо ее меняется день ото дня, словно душа ее становилась все богаче и богаче. В глазах ее было что-то такое, чего он не мог ни прочесть, ни воспроизвести.