Хорас Маккой - В саване нет карманов

– Майк, не подкинешь мне пять долларов?

– С радостью бы, Уолтер, – сказал Долан. – Но у меня их нет.

– Ладно. Не надо было и спрашивать. Просто я подумал, что тебе заплатили, когда ты уволился из газеты.

– А как же. Получил заработанное аж за один день. И попросил кассира купить на эти деньги Брэндону новую пару туфель.

– Брэндон? Кто такой Брэндон?

– Не знаешь Брэндона? Глава Общественного казначейства. Ладно, если я закричу, вбегайте, – бросил Долан, выходя. – Где она? – спросил он Томми.

– Наверху. Удачи, Казанова.

– Ты спутал меня с Улиссом, – огрызнулся Майк, поднимаясь по ступеням.

Миссис Мардсен сидела на диване, выпрямив спину, и разглядывала фетиши африканского Золотого Берега на каминной доске, когда Долан подошел к ней.

– Приветствую вас, миссис Мардсен, – сказал он.

– Добрый вечер, мистер Долан, – спокойно ответила миссис Мардсен. – Я хочу поговорить с вами о Мэри Маргарет.

– О чем именно? – поинтересовался Долан, усаживаясь на диван.

– Я отослала ее из города, – сказала миссис Мардсен, – и пришла просить вас не отвечать на ее письма.

– О, – облегченно вздохнул Долан, – конечно, не буду. Я даже не знал, что она уехала.

– На прошлой неделе. Так будет лучше. С тех пор как умер мистер Мардсен, я несу ответственность за Мэри Маргарет одна. И потому решила отослать ее к моей сестре в Мехико-Сити. Мэри так молода и невинна, вы знаете…

– Да, знаю, – кивнул Долан. – Ну что же, миссис Мардсен, вы убережете себя от хлопот. Я обещаю, что не отвечу ни на одно письмо. Но что заставляет вас думать, что Мэри будет писать мне после всего случившегося?

– Не считайте меня тупицей. Мне известно, что девочка была влюблена в вас.

– Все в прошлом, – твердо сказал Долан. – Вы помешали этому. Скажите, миссис Мардсен, что вы имеете против меня?

– Во-первых, мистер Долан, мне не нравятся мужчины, которые берут деньги у молодых девушек.

– С чего вы решили, что я их брал?

– Я видела погашенные чеки. На несколько сотен долларов.

– Увы. Не думал, что вы знаете. Но сотню долларов я вернул. Остальное отдам, как только получу.

– Боже, боже! – Миссис Мардсен наклонилась немного ближе к нему и покачала головой. – Эти юные девушки! Вы немного рисуетесь перед ними, не так ли?

– Никогда так об этом не думал, – ответил Майкл, глядя на часы. – Что же, миссис Мардсен…

– Неудивительно, что они теряют голову, – сказала миссис Мардсен, не реагируя на намек. – Этот богемный дом, старая мебель и старые картины…

– Да. Итак, – проговорил Долан, вставая.

– И эта прелестная литература, – продолжала она, поднимая книгу с журнального столика. – Я просматривала ее, пока ждала. Это вы написали?

– Нет, – ответил Долан, невольно покраснев, – не знаю, как она сюда попала.

– А уж иллюстрации! Это первая эротическая книга, которую мне довелось увидеть за все годы моей жизни.

– Понятия не имею, как она сюда попала. Я обычно храню ее в книжном шкафу в своей комнате.

– А где ваша комната? – спросила миссис Мардсен, вставая и держа книгу перед собой.

– В конце коридора.

– Я сама положу книгу на место, – сказала миссис Мардсен, делая шаг в указанном направлении.

– Простите мою неделикатность, миссис Мардсен, – не унимался Долан, следуя за ней, – но я опаздываю на репетицию, – сказал он, нажимая на выключатель.

– Не включайте, – прошептала миссис Мардсен, жарко дыша ему в ухо. – Не надо…

«Ну, гореть мне в аду», – мелькнуло у Долана в голове.

Было уже больше восьми, когда он добрался до театра-студии и появился в проходе к сцене.

– Подождите! Подождите минуту! – крикнул Майер актерам на сцене. Затем повернулся, свирепо глядя на Долана, и спросил разгневанно: – Сколько еще это будет продолжаться?

– Простите, Майер, я не мог ничего поделать, – произнес Долан покаянно.

– Вы что, считаете, мы ставим этот спектакль для вашей личной забавы?… Да? Отвечайте!

– Я сказал, что сожалею, – буркнул Долан нервно, видя, что вся труппа внимательно смотрит на него.

– Прекратите! Если бы только, – выпалил Майер гневно, обращаясь к сидящим рядом Дэвиду и членам постановочной группы, – мы уже не объявили премьеру! Если бы это не зашло так далеко, я бы бросил все дело. Извинитесь перед труппой, Долан.

– Но, Майер…

– Вы никогда не проявляли должного внимания к людям в этой труппе. Всегда вели себя оскорбительно, грубо и высокомерно, будто вы продюсер, автор, режиссер и звезда спектакля. Но никто в этом театре не является важнее кого-либо другого.