Александр Кондратьев - Сатиресса

Кусты снова заколыхались, раздвинулись, и из них вышел молоденький черноволосый сатир, такой же ребенок, как и сын Керкиона, почти одинакового с ним роста. Гладкая, блестящая темная шерсть покрывала крепкие козлиные ножки, поддерживавшие загорелое, бронзовое тело. Маленькие бугорки рог чуть-чуть выдавались из-под волнистых волос над выпуклым лбом. Лицо сатира было самое обыкновенное, детское, со слегка вздернутым носом, и ничего не заключало в себе отталкивающего или страшного. Рот весело улыбался, а глаза так и заглядывали в душу.

Испуг Антема быстро исчез.

Сатир сделал шаг вперед и произнес ласково и просительно:

— Мальчик, дай мне немного поиграть на твоей свирели!

«Никогда не отказывай в просьбах никому из племени полубогов», — пронесся в голове Антема один из бесчисленных советов старого Харопа, и хотя ему страшно было расстаться с любимой свирелью, тем не менее он решительно протянул ее поросшему шерстью загорелому полубогу:

— Вот она. Играй!

— Благодарю, хочешь послушать ночную песню? Я сам сложил ее, наблюдая ночью за нимфами.

Маленький сатир сделал сперва несколько трелей, пробуя инструмент, а затем заиграл.

Сперва это была тихая протяжная мелодия, в которой слышалось дрожание тростников под дыханием ветра, чувствовался холодный, легкий свет луны. Мало-помалу темп ускорился. Слышался сперва нерешительный, потом частый и смелый бег босых ног по росистой траве, звонкий серебристый смех и, наконец, визг, от которого по спине пробегали мурашки, а на затылке поднимались волосы…

Свирель смолкла. Молодой сатир стоял неподвижно и молча смотрел на Антема.

— Я так не умею… Я никогда не слышал смеха нимф. Вероятно, очень опасно подглядывать за их ночными играми?

— Нисколько. Я был хорошо спрятан. Да если бы они меня и увидели, то, самое большее, выкупали бы меня в воде. Они ведь понимают, что я для них не страшен.

— Ты часто видишь нимф?

— Часто. Я знаю многих из них по именам, а некоторые даже разговаривают со мной и просят поиграть на свирели. На мое горе, эту свирель украл у меня старый водяной бог из Круглого Озера, вот за теми горами… Ты когда-нибудь был там?

— Нет, не был ни разу, только слышал, что там живет много нимф.

— Подари мне твою свирель, и я сведу тебя ночью на это озеро; ты там увидишь нимф; а кроме того, я дам тебе мою дудку, на которой научу тебя играть две наши песни.

После некоторого колебания Антем согласился. Мысль научиться песням полубогов ему улыбалась.

— Хорошо, — сказал он, — бери свирель… А когда ты принесешь мне дудку?

— Пойдем за ней хоть сейчас. Она спрятана у меня в дупле старого дуба. Это далеко от воды, и ни один из речных или озерных богов ее у меня там не украдет. Я заодно покажу тебе моих медвежат. Они пресмешные и страшные лакомки. Я иногда даю им медовых сот. Ты любишь мед? — спросил сатир.

— Очень люблю.

— Ну, тогда иди за мной. Я недавно отыскал новый, никем не тронутый улей… Ты мне понравился. Мы, наверно, будем друзьями…

После довольно долгой для Антема ходьбы путники остановились на берегу лесного ручья, чтобы передохнуть и напиться холодной воды.

Топкие берега испещрены были следами диких коз, лосей и оленей.

— Посмотри: вот след кентавра. Он караулил лосей, но опоздал и явился к водопою, когда те уже разошлись. Видишь, как ровно и спокойно отпечатаны их копыта…

Молча, с удивлением разглядывал мальчик следы.

— Идем, Тем, не стоит из-за этого останавливаться. Тебя ведь Темом зовут?

— Да, Темом или Антемом. Но скажи мне и ты свое имя, — обратился мальчик к сатиру, переходя вместе с ним речку, вода которой казалась черной от множества лежащих на дне прошлогодних листьев.

— Мое имя Гианес, — важно ответил, вылезая на топкий берег, молодой сатир, — не правда ли, это красивое имя?

— Красивое, — согласился Антем. — А скоро мы увидим твоих медвежат?

— Скоро. Потерпи немного.

Действительно, перебравшись через заросшую лесом горную гряду, путники спустились в небольшую долину, усеянную обломками скал и поросшую мелким кустарником, из которого здесь и там поднимались молодые дубки. Почти посередине долины рос огромный развесистый дуб.

К нему-то и повел Гианес своего нового приятеля.

— Вот твоя дудка, — сказал он, вынимая из дупла небольшую деревянную, пустую внутри палочку с просверленными по бокам ее дырочками. — Под ее пение у меня пляшут дикие козы и горные лисицы. Смотри: вот как надо играть.