Дилан Томас - После ярмарки

– Я всегда был толстый, – сказал он, – а теперь вот я – Толстый Человек; по толщине со мной некому тягаться.

Он поведал ей про сезон страшной жары в Сицилии и про Средиземное море.

Она сказала ему про младенца в палатке Астролога.

– Опять звезды, – сказал он.

– Младенец умрет, – сказала Энни.

Он отворил дверь и вышел во тьму. Она огляделась вокруг, но не шелохнулась, спрашивая себя, не отправился ли он за полицейским. Еще одно задержание полицией ей совсем ни к чему. В открытую дверь она смотрела в неприветную ночь, пододвинув стул поближе к огню.

– Задержат, так хоть в тепле, – сказала она. Но, заслышав приближение Толстого Человека, она задрожала, а когда он стал, словно живая гора, подниматься по ступенькам, прижала руки к своей тощей груди. Сквозь темноту она увидела, что он улыбается.

– Видишь, что наделали звезды, – сказал он, внося на руках младенца от Астролога.

После того как она побаюкала младенца, прижимая его к себе, а он поплакал ей в платье, она рассказала Толстому Человеку, как испугалась его ухода.

– Какое мне дело до полицейского? Она сказала, что полиция ее ищет.

– Что ты такого сделала, чтобы тебя искала полиция?

Она не ответила, лишь крепче прижала ребенка к своей иссохшей груди. Он увидел ее худобу.

– Надо питаться, Кардифф, – сказал он.

Потом ребенок раскричался. От тихого всхлипывания его голос дошел до визга, разразившись бурей отчаяния. Девушка качала дитя на коленях, но ничто не могло его унять.

– Прекрати это! Прекрати! – говорил Толстый Человек, а слезы текли еще сильнее. Энни осыпала младенца поцелуями, но он все вопил.

– Надо что-то сделать, – сказала она.

– Спой ему колыбельную.

Она начала петь, но ребенку не понравилось, как она поет.

– Осталось только одно, – сказала Энни, – надо покатать его на карусели.

Неуверенно ступая, она спустилась по лесенке – ручка ребенка обвила ее шею – и побежала к опустевшей ярмарке. Толстый Человек, пыхтя, – следом за ней.

Меж ларьков и палаток она добралась до центра ярмарки, где стояли в ожидании деревянные лошадки, и взобралась в седло.

– Заводите мотор, – крикнула она.

Было слышно, как в отдалении Толстый Человек раскручивал старый механизм, приводивший в движение лошадей, весь день скакавших деревянным галопом. Она услышала судорожный гул мотора, настил под ногами лошадей загрохотал. Она увидела, как Толстый Человек поднялся рядом с ней, дернул какую-то ручку и залез в седло самой маленькой лошадки. Когда карусель пришла в движение, сначала медленно, потом набирая скорость, ребенок на груди у девушки перестал плакать и захлопал в ладоши. Ночной ветер трепал его волосы, музыка звенела в его ушах. Круг за кругом неслись деревянные лошади, заглушая свист ветра цокотом копыт.

Так их и обнаружили люди из фургонов, Толстого Человека и девушку в черном с ребенком на руках, – под музыку шарманки, которая звучала все громче и громче, они неслись круг за кругом на своих механических скакунах.