Нацумэ Сосэки - Мальчуган

Но Киё попрежнему растерянно смотрела на меня. И тогда я сказал:

– Я тебе гостинцев привезу. Скажи, чего бы тебе хотелось?

– Этигоских тянучек, – сразу ответила она.

Мне даже не приходилось слышать, что это за этиго-ские тянучки. К тому же и ехал я не в Этиго, а совсем о другую сторону.

– Там, куда я еду, кажется, нет этих тянучек, – заметил я.

– Да? А куда же ты едешь?

Я ответил, что на запад. Тогда она спросила:

– Это до Хаконэ или дальше? Ну что ты с ней будешь делать!

В день отъезда Киё пришла ко мне с утра и всячески старалась помочь. Она положила в мой парусиновый чемодан зубной порошок, зубную щетку и полотенце, которые купила по дороге в мелочной лавке.

– Да зачем мне все это? – говорил я; но она и слушать не хотела.

Мы приехали с ней на вокзал на двух рикшах и вышли на платформу. Когда я сел в вагон, Киё, пристально глядя на меня, тихонько сказала:

– Вот, кажется, и расставаться пора… Ну, самого счастливого пути тебе!… – Глаза ее были полны слез.

Я не плакал. Но еще немного, и я бы тоже заплакал. Поезд сразу набрал скорость.

Ну, вот и все!… Я высунул голову из окна и оглянулся: Киё все еще стояла и казалась какой-то совсем маленькой…

Пароход загудел и остановился; от берега отчалила лодка и подошла к пароходу. Лодочник был совершенно голый, в одной только красной набедренной повязке. Экая дикость!. Впрочем, в такую жару кимоно и не наденешь. На воде ярко горело солнце. Посмотришь – глаза слепит.

Я обратился к пароходному служащему, и тот сказал, что мне здесь слезать. Кажется, я попал в большое рыбацкое село вроде Омори [7]. «Вот и поживи здесь, – подумал я, – не каждый выдержит». Но теперь отступать было поздно. Я первый бодро прыгнул в лодку. За мной сели еще человек пять-шесть. Потом с парохода сгрузили четыре больших ящика, и лодочник в красной повязке стал грести обратно.

Когда мы пристали к берегу, я раньше всех выпрыгнул из лодки и, поймав сопливого мальчишку, стоявшего на берегу, спросил его, где здесь средняя школа. Мальчишка растерянно пробормотал, что он не знает. Вот деревенщина тупая! Весь-то город с кошкин лоб, а он не знает, есть ли тут средняя школа! Подошел какой-то мужчина в узком кимоно странного покроя и сказал мне: «Пойдем туда». Я пошел за ним, и он привел меня к гостинице, которая называлась что-то вроде «Минатоя». Какие-то женщины наперебой стали приглашать: «Заходите, заходите, пожалуйста». Но мне все это не понравилось. Остановившись у входа, я попросил показать мне, где здесь средняя школа. Оказалось, что до школы отсюда нужно ехать поездом километров восемь. Это мне уж совсем не понравилось. Я отобрал у человека в узком кимоно свои чемоданы и побрел прочь. А они все растерянно смотрели мне вслед.

Вокзал я нашел быстро. Билет купил легко. Сел в поезд и огляделся: вагон – как спичечная коробка. Поезд, громыхая, шел минут пять, и я был на месте. «Не удивительно, что билет так дешево стоит, – подумал я. – Всего только три сэны». Я нанял рикшу и подъехал к школе, но там занятия уже окончились и никого не было,а ночной дежурный, как объяснил мне школьный служитель, ненадолго отлучился да каким-то делам. Вот так дежурный!

Надо бы разыскать директора школы, но я уже очень устал и поэтому велел рикше отвезти меня в гостиницу. Рикша бойко подкатил к подъезду с вывеской «Ямасироя». Забавно! То же самое название, что и у закладной лавки отца Кантаро.

Меня почему-то провели в полутемное помещение под лестницей. Там было невыносимо жарко. Я пытался возразить, что мне не нравится комната, но провожатый ответил, что, к сожалению, все занято, поставил мои чемоданы и ушел. Что было делать! Обливаясь потом, я вошел в эту комнату и решил как-нибудь потерпеть. Вскоре меня позвали принять ванну; я с плеском погрузился в воду и сразу же вылез. Возвращаясь к себе, я тихонько заглянул в другие номера и убедился, что было много никем не занятых прохладных комнат. Вот подлец! Как обманул меня!

Пришла служанка и внесла столик с обедом. Комната была душная, «о еда куда вкуснее, чем у хозяев, где я жил в Токио. Служанка, подавая мне кушанья, поинтересовалась, откуда я изволил прибыть. Я ответил, что приехал из Токио.

– А что, Токио, наверное, хорошее место?

– Разумеется, хорошее! – воскликнул я. Служанка убрала со стола, ушла на кухню, и оттуда

донесся громкий смех. «Ерунда», – подумал я и сразу же лег спать, но заснуть не мог. Было не только жарко. Было шумно. В том доме, в Токио, я чувствовал себя куда спокойнее. Задремав, я увидел во сне Киё. Чавкая, она уписывала тянучки, прямо вместе с листьями молодого бамбука. «Ведь это вредно – листья бамбука! Брось, не ешь!» – кричал я, но Киё возразила: «Нет, это полезно», – и продолжала уплетать за обе щеки. Все это было так странно, что я громко захохотал и проснулся. Служанка открывала ставни. Из глубины неба вставал неизменно ясный день.