Оноре Бальзак - Депутат от Арси

Гревен рассчитывал, что в крайнем случае, когда Сесили исполнится двадцать два года, он обратится за советом к своему другу, де Гондревилю, и тот выберет ему в Париже среди герцогов империи подходящего мужа для внучки, такого, который пришелся бы ему по вкусу и отвечал бы его честолюбивым замыслам.

Северина застала отца в саду, он сидел на скамье под цветущим кустом сирени и пил кофе, так как было уже половина шестого. По его огорченному лицу она сразу увидела, что ему уже все известно. Действительно, старый пэр Франции только что прислал к нему слугу с просьбой навестить его. До сих пор старик Гревен избегал поощрять честолюбие дочери, но сейчас, поглощенный горьким раздумьем и одолеваемый самыми противоречивыми мыслями, он нечаянно проговорился и выдал свой секрет.

— Дитя мое, — сказал он, — у меня были самые широкие и блестящие планы относительно твоего будущего. И вот теперь с этой смертью все рухнуло. Сесиль была бы графиней Келлер, потому что Шарль благодаря моим стараниям прошел бы в депутаты от Арси и в будущем унаследовал бы от своего отца звание пэра. Ни Гондревиль, ни его дочь, госпожа Келлер, не отказались бы от шестидесяти тысяч франков ренты, составляющих приданое Сесили, тем более что в перспективе имеется еще сто тысяч, которые вы когда-нибудь да получите. Ты жила бы с дочерью в Париже и как теща Шарля пользовалась бы всеобщим уважением в большом свете. (У г-жи Бовизаж вырвался восхищенный жест.) Но на нас обрушился удар судьбы, смерть скосила этого прекрасного юношу, сумевшего уже снискать дружбу принца из царствующего дома... А вот теперь этот Симон Жиге пытается вылезти на политическую арену, а ведь он же дурак, да еще опасный дурак, ибо воображает себя орлом... Вы слишком тесно связаны с Жиге и с домом Марионов, и потому надо соблюсти все приличия и постараться найти самую учтивую форму отказа, — но отказать надо...

— Мы, как всегда, сходимся с вами во мнениях, папа.

— Так вот, из-за всего этого мне надо повидаться со стариком Маленом прежде всего, чтобы его утешить, а потом и посоветоваться. Ведь и ты и Сесиль чувствовали бы себя несчастными в старинной родовитой семье из Сен-Жерменского предместья; вам всеми способами старались бы дать почувствовать ваше происхождение; надо нам поискать какого-нибудь разорившегося герцога, из тех, что выскочили при Бонапарте, и тогда мы заполучили бы для Сесили завидный титул, дав ей приличное приданое с раздельным от мужа владением имущества. Ты можешь говорить всем, что я уже обещал руку Сесили; таким образом мы избавимся от всяких дурацких предложений и претендентов вроде Антонена Гулара. Разумеется, молодой Вине тоже метит в женихи, и, пожалуй, он получше всех прочих, что будут зариться на ее приданое: он способный, проныра и родня Шаржбефам по матери, но уж очень характер у него крут... наверняка будет командовать женой, и молод еще, может влюбить ее в себя; и вот тогда ты и не выдержишь, ведь я тебя наизусть знаю.

— Мне сегодня будет очень неловко у Марионов, — сказала Северина.

— А ты, дочка, пришли госпожу Марион ко мне, — отвечал Гревен, — я сам с ней поговорю.

— Я знала, отец, что вы заботитесь о нашем будущем, но я никак не ожидала, что оно сулит нам такие блестящие перспективы, — сказала г-жа Бовизаж, поднося к губам руки отца.

— Я так тщательно все это обдумал, — отвечал Гревен, — что в тысяча восемьсот тридцать первом году купил особняк Босеан.

Госпожа Бовизаж чуть не подскочила от удивления при таком неожиданном открытии, ибо до сих пор отец держал это в строжайшем секрете, но она не сказала ни слова, не решаясь прервать его.

— Это будет мой свадебный подарок, — продолжал Гревен. — В тысяча восемьсот тридцать втором году я сдал его на семь лет каким-то англичанам за двадцать четыре тысячи франков в год; я обделал недурное дельце, потому что он обошелся мне всего в триста двадцать пять тысяч франков, и я таким образом вернул около двухсот тысяч. Срок найма кончается в нынешнем году, пятнадцатого июля.

Северина расцеловала отца в обе щеки и в лоб. Этот секрет, в который он ее посвятил, открывал перед ней такие великолепные перспективы, что у нее даже голова закружилась. «Я посоветую отцу оговорить в завещании, — рассуждала она сама с собой, идя по мосту, — что внукам переходит только право владения на этот особняк, а право пользования остается за мной; я не хочу, чтобы моя дочь и зять выгнали меня когда-нибудь из дому: пусть живут у меня».