— Стало быть, вы не видали, как вошел человек, с которым сейчас беседует ваш загадочный старичок? — спросил Серизе.
— Вот так штука! А я и не подозревала, что к нему кто-то пришел...
«Лидия — дочь дяди Теодоза, — сказал себе Серизе, усаживаясь в кабриолет. — А дю Портайль, должно быть, тот самый таинственный покровитель, который в свое время прислал моему дружку две с половиной тысячи франков... Что, если я предварю старика анонимным письмом об опасности, угрожающей молодому адвокату, который должен по векселям двадцать тысяч франков?»
Через час походная кровать для г-жи Кардинал была доставлена; любопытная привратница предложила торговке свои услуги для приготовления обеда.
— Не хотите ли вы повидать господина кюре? — спросила мамаша Кардинал у больного, с интересом разглядывавшего новую кровать.
— Я хочу вина! — проворчал нищий. — И ничего больше.
— Как вы себя чувствуете, папаша Пупилье? — осведомилась привратница.
— Никак я себя не чувствую, — ухмыльнулся старик, — вот уже двенадцать дней, как я не занимаюсь своим ремеслом...
Этот человек, много лет стоявший на паперти церкви Сен-Сюльпис, считал нищенство ремеслом...
— Он приходит в себя, — прошептала мамаша Кардинал.
— Они меня обворовывают, они там управляются без меня, — продолжал старик, бросая вокруг угрожающие взгляды. — А, это ты, крошка Кардинал? Клянусь святым храмом...
— Как я рада, что вы пришли в себя! — воскликнула крошка Кардинал, которой было без малого сорок лет.
Старец снова откинулся на подушку.
— Неважно, он еще в силах подписать завещание, как говорит наша обезьяна , — проворчала торговка рыбой.
Читателю должно быть известно, что в народе прозвище «обезьяна» дается поверенным и нотариусам. Называют так и подрядчиков.
— Надеюсь, вы обо мне не забудете, — умильным голосом сказала привратница. — Ведь это я велела Перашу сходить за вами.
— Забыть о вас? Да я скорее забуду о боге, моя милая... Какая же я буду Пупилье, если, получив свою долю, не насыплю вам полный передник монет...
Вечером снова вернулся Серизе; он покончил со всеми хлопотами, связанными с получением необходимых для бракосочетания бумаг, и побывал в мэриях двух округов, где сделал оглашение. Одной чашки настоя из мака оказалось достаточно, чтобы усыпить старика Пупилье. Достойная племянница и Серизе взяли больного за голову и за ноги и перенесли его с одной кровати на другую. Затем, не испытывая никакого стыда, торопливо перерыли постель; они даже вспороли матрас, этот несгораемый шкаф нищих. В матрасе ничего не оказалось, зато под ним вместо сетки они увидели деревянный ящик. Нетерпеливые наследники вскоре обнаружили в ящике двойное дно, и тогда стало понятно, почему мамаша Кардинал не смогла утром сдвинуть с места это тяжелое ложе. Через несколько минут Серизе, тщательно исследовав тайник, понял, что внутренний ящик замаскирован дощечкой, которая выдвигается, подобно крышке пенала. Он вытащил эту деревянную пластинку, и его глазам открылись четыре ящика, шириною в три дюйма каждый, набитые золотыми монетами.
— Мы заменим золото медяками, — ухмыльнулся Серизе, подталкивая локтем свою сообщницу.
— А много ли тут денег?
— Больше ста тысяч франков, в каждом ящике — по меньшей мере тридцать тысяч, — ответил Серизе, — славное приданое для вашей дочери. А теперь перенесем старика на его кровать. Раз секрет тайника нам известен, мы без труда разработаем эту золотую жилу...
— Должно быть, он откопал такую кровать скупца у какого-нибудь торговца мебелью, — заметила госпожа Кардинал.
— Давайте посмотрим, смогу ли я унести за раз тысячу монет по сорок франков, — сказал Серизе, набивая золотом карманы.
В карманы панталон вошло триста золотых монет, в жилетные — двести, а в каждый из двух карманов сюртука он вложил по двести пятьдесят монет, предварительно завязав их в свой носовой платок и в платок мамаши Кардинал.
— Ну как, очень заметно, что я нагружен? — спросил он, прохаживаясь по комнате.
— Вовсе нет!..
— Так вот, за четыре раза я перетащу к себе все золото из ящиков.
Спящего старика перенесли на его ложе, а Серизе отправился на площадь Сен-Сюльпис, где нанял фиакр и поехал домой. Чтобы не возбуждать подозрений, он вскоре вновь возвратился в сопровождении врача из квартала Сен-Марсель, обычно пользовавшего бедняков и хорошо знавшего их недуги. Осмотр больного продолжался до девяти часов вечера. Врач, введенный в заблуждение глубоким забытьем больного, которое было вызвано настойкой мака, заявил, что тот не протянет и трех дней. Как только врач уехал, Серизе взял...
Читать дальше