Оноре Бальзак - Чиновники

— Кто заставил вас так резко изменить свое отношение к Рабурдену?

— Разве вы стали бы помогать Шатобриану писать статью против министерства? Ну вот, прочтите, например, как Рабурден в своем исследовании аттестует меня, — сказал де Люпо, протягивая министру листки рукописи. — Он создал план целой системы управления, вероятно, в интересах какого-то сообщества, которое нам неизвестно. Я сохраню с ним дружеские отношения, чтобы следить за ним; мне кажется, я окажу этим большую услугу, за которую получу звание пэра (ибо стать пэром — единственный предмет моих желаний). Будьте уверены, что я не жажду ни министерского поста, ни чего бы то ни было, что могло бы затронуть ваши интересы; я мéчу только в пэры, это даст мне возможность жениться на дочери какого-нибудь банкира, которая принесет мне двести тысяч ежегодного дохода. Поэтому дайте мне повод оказать правительству незабываемую услугу, чтобы королю было доложено обо мне как о спасителе престола. Я уже давно утверждаю, что либерализм больше не будет давать нам регулярных сражений; он отказался от заговоров, от карбонаризма, от вооруженных восстаний, он уже ведет подкоп и готовится к решительному перевороту, чтобы заявить: «Убирайся, я сяду на твое место!» Неужели вы думаете, что я сделался поклонником жены какого-то Рабурдена ради собственного удовольствия? Ничуть! У меня уже были кое-какие сведения! Итак, я обращаюсь к вам сегодня с двумя просьбами: отложите назначение и искренне содействуйте моему избранию. Вы увидите, к концу сессии я вам с лихвой заплачу мой долг!

Вместо ответа министр протянул ему список готовых назначений.

— Итак, я пошлю сказать Рабурдену, что вы откладываете встречу с ним до субботы, — сказал де Люпо.

Министр кивнул в знак согласия. Вскоре во дворе показался министерский курьер. Он явился к Рабурдену и предупредил его, что занятия с министром переносятся на субботу, когда палата рассматривает только ходатайства и министр свободен целый день.

Именно в эту минуту Сайяр и ввернул в разговоре с женою министра заранее приготовленную фразу, на которую та с достоинством отвечала, что не вмешивается в государственные дела, но, впрочем, слышала, будто бы г-н Рабурден уже назначен. Сайяр в ужасе поднялся к Бодуайе, где оказались Дюток, Годар и Бисиу; все четверо были в неописуемом исступлении, ибо заняты были чтением беспощадных строк, в которых Рабурден давал оценку чиновникам канцелярии.

Бисиу (тыча пальцем в какую-то строку) . А вот и про вас тут есть, папаша Сайяр:

« Сайяр. Кассы следует упразднить во всех министерствах, каковые должны иметь текущие счета в казначействе. Сайяр богат и в пенсии совершенно не нуждается».

Хотите посмотреть, что говорится о вашем зяте? (Листает рукопись.) Вот:

« Бодуайе. Совершенно неспособен. Уволить без пенсии. Богат».

А наш друг Годар? (Листает рукопись.)

« Годар. Уволить. Дать пенсию, равную одной трети его оклада».

Словом, все мы тут. Я, видите ли, «артистическая натура», мне рекомендуется работать для Оперы, для Меню-Плезир, для Музеума, оплата из средств цивильного листа. «Очень одарен, нет выдержки, к усидчивому труду неспособен, характер беспокойный». Ну подожди, я припомню тебе эту «артистическую натуру»!

Сайяр. Упразднить всех кассиров? Чудовищно!

Бисиу. А что он пишет относительно нашего загадочного Деруа?

« Деруа. Человек опасный тем, что непоколебимо верен принципам, враждебным всякой монархической власти. Будучи сыном члена Конвента, восхищается Конвентом и может стать опасным публицистом».

Бодуайе. Даже полицию перещеголял!

Годар. Я подам через секретаря министра жалобу по всей форме; если подобный человек будет назначен, мы все должны уйти в отставку.

Дюток. Послушайте меня, господа! Если мы сейчас взбунтуемся, — скажут, что мы сводим личные счеты! Нет, вы лучше потихоньку распустите слухи. А когда все министерство возмутится, тогда ваши действия будут всеми одобрены.

Бисиу. Дюток хочет действовать по принципам знаменитой арии дона Базилио, созданной великим Россини и свидетельствующей о том, что прославленный композитор был также незаурядным политиком! Предложение Дютока кажется мне разумным и уместным. Я намерен завезти Рабурдену завтра утром мою визитную карточку; на ней будет напечатано: «Бисиу», а внизу: «Нет выдержки, к усидчивому труду неспособен, характер беспокойный».