Оноре Бальзак - Чиновники

Она не докончила и удалилась.

«Милая детка, — подумал де Люпо, глядя, как она направляется к министру, — у де Люпо уже нет никаких угрызений совести, и он может спокойно обратиться против тебя! Завтра вечером, протягивая мне чашку чая, ты предложишь то, чего я уже не захочу... Все кончено! Ах, когда нам сорок лет, женщины только надувают нас, а о любви нечего и думать!»

Прежде чем вернуться в гостиную, он поглядел на себя в зеркало и решил, что еще очень хорош для политического деятеля, но в служители Киферы [77] Кифера — один из Ионических островов, известный в античности культом богини любви Афродиты (Киферейи). совершенно не годится.

В это время г-жа Рабурден собралась уезжать. Весь вечер она была озабочена тем, чтобы оставить у каждого из присутствующих чарующее воспоминание о своей особе, и это ей удалось. Вопреки обыкновению, установившемуся в великосветских гостиных, как только за нею закрылась дверь, все единодушно решили: «Что за прелестная женщина!» — а министр пошел проводить ее до самого выхода.

— Я уверен, что завтра у вас будет повод вспомнить обо мне, — сказал его превосходительство супругам Рабурденам, намекая на предстоящее назначение мужа.

— У крупных чиновников так редко бывают приятные жены, что я очень рад нашему новому приобретению, — заявил министр, вернувшись к гостям.

— А вы не находите, что она несколько навязчива? — спросил де Люпо.

Женщины многозначительно переглянулись: их забавляло соперничество между министром и его секретарем.

Тогда последовала одна из тех игривых мистификаций, на которые парижанки такие мастерицы. Занявшись г-жой Рабурден, дамы решили подразнить министра и де Люпо: одна нашла ее слишком жеманной и притязающей на остроумие; другая, чтобы покритиковать Селестину, принялась сравнивать любезность буржуазок с манерами представительниц высшего света. А де Люпо защищал свою мнимую возлюбленную, как в гостиных защищают своих врагов:

— Но все-таки нужно отдать ей справедливость, сударыни, разве не удивительно, что дочь оценщика так хорошо держится! Вспомните, кем она была и кем стала. И она-то будет принята в Тюильри — по крайней мере претендует на это, она мне сама говорила.

— Если она и дочь оценщика, — сказала г-жа д'Эспар улыбаясь, — то чем это может помешать повышению ее мужа?

— В наше время, не правда ли? — вставила супруга министра, поджав губы.

— Сударыня, — строго заметил министр маркизе, — подобными суждениями, от которых, к несчастью, двор никого не в силах оградить, подготовляются революции. Вы не поверите, насколько несдержанность аристократии вызывает недовольство некоторых дальновидных особ из придворных кругов. Будь я вельможей, а не мелким провинциальным дворянином, занимающим этот пост, кажется, только чтобы устраивать ваши дела, монархия не была бы так непрочна. Но на какое же будущее может надеяться престол, не умеющий сообщить свой блеск тем, кто его представляет? Прошли те времена, когда король одним актом своей воли возвеличивал таких людей, как Лувуа, Кольбер, Ришелье, Жаннен, Вильруа, Сюлли... Да, когда Сюлли начинал, он был таким же скромным дворянином, как и я. Говорю все это оттого, что мы в своем кругу, и я был бы ничтожеством, если бы меня шокировали те мелочи, о которых вы упоминали. Не другие, а мы сами должны подымать себя на высоту.

— Ты назначен, дорогой, — сказала Селестина, сжимая руку мужа. — Не будь там де Люпо, я бы уже изложила министру твой план; но я наверстаю это в следующий вторник, и ты, может быть, скорее станешь докладчиком Совета.

В жизни каждой женщины найдется такой день, когда она сияет полным блеском, день этот остается жить в ее памяти навсегда, и она в мыслях охотно возвращается к нему. Пока г-жа Рабурден снимала с себя одни за другими свои украшения, она представила себе снова то, что произошло у министра, и отнесла этот день к самым славным и счастливым дням своей жизни. Женщины завистливым оком смотрели на все ее красы, жена министра похвалила ее и была очень довольна, что Селестина затмила ее приятельниц. Наконец, все эти суетные утехи послужили на пользу супружеской любви: Рабурден назначен!

— Разве не была я хороша сегодня вечером? — спросила она мужа, словно желая его расшевелить.

А в это время Митраль поджидал в кофейне «Фемида» обоих ростовщиков, увидел их наконец, но ничего не мог прочесть на их бесстрастных лицах.

— Ну, как дела? — спросил он, когда все уселись за стол.