Артур Генри - Неписанный закон

– Зачем вы здесь стоите? – грубо спросил он.

– Я пришел за моими деньгами. Я потерял банк. Где он?

– Потерял банк? Банк давно лопнул. Не видать вам больше ваших денежек. Нечего вам здесь стоять, все равно ничего не получите, хоть весь день простойте. Убирайтесь-ка лучше прочь отсюда.

На глазах у Карла заблестели слезы. Он не понимал, что такое собственно произошло и ушел, ровно ничего не соображая. Он смутно начинал понимать, что деньги его пропали безвозвратно. Он направился домой. Теперь ему было уже не до отдыха, он шел, ничего не видя перед собою и с опущенными глазами. Он часто качал головой и шептал про себя:

– Деньги. Где они? Они принадлежат Катрине и мне. Все пропало.

Он совершенно машинально придерживался верного направления и сам не заметил, как оказался около своего дома. Текла встретила его у калитки и вернула его к суровой действительности. При виде дочери, он, заливаясь слезами, упал перед нею на колени, крепко обнял ее и положил голову на плечо девочки.

В первую минуту она побледнела, как смерть, затем кровь горячею волною вновь залила её побелевшее личико. Горе отца мучило ее, и она смотрела на него расширенными от ужаса глазами. Текла обняла отца и сквозь слезы проговорила:

– Папа, папа!

– Моя бедная, маленькая Текла, – простонал он. – Ах, Боже мой, Боже!

Текла причитала и плача тащила отца за плечо.

– Встань, встань же, – уговаривала она его, совершенно обезумев от страха. – Милый папа, встань, пойдем домой.

Наконец, он встал, и она повела его домой. Слезы обильно струились по их лицам. Если бы старика спросили в этот момент, о чем он так убивается, он не мог бы объяснить в чем дело, девочка же и не спрашивала его ни о чем.

Они, спотыкаясь через ступеньки, дошли до дверей, крепко держась на руки и с затуманенными от слез глазами, скрылись за ними. М-сс Фишер сидела на кухне и чистила картофель, но заслышав их шаги, стремительно поставила кастрюлю на пол, схватила свою палку и заковыляла имь навстречу.

– Ты ушиблась, Текла? – закричала она ей издали. При виде жены, Карл инстинктивно смахнул слезу и поспешно заговорил.

– Да, да, Текла ушибла нос. Ступай, Текла, – продолжал он, выталкивая дочь в заднюю комнату – Ступай скорей играть, ничего, все заживет скоро.

Выдумка отца нисколько не поразила Теклу, она сама готова была уверовать, что, падая, расшиблась. Она перестала плакат и побежала в парк, не переставая усиленно тереть глаза кулаком.

Карл не обмолвился Катрине ни единым словом о постигшем их горе. Но у него и в помыслах не было оградит жену от такого жестокого удара. Ему в голову не приходило подумать: «Я один выстрадаю весь этот ужас. Жена никогда ничего не узнает об этом». Он просто не мог себя заставит сообщить жене такую грустную новость и потому выносил всю тяжесть обрушившегося на из несчастья один. Он провел весь вечер с женою, сидя рядом с нею в своей старенькой качалке с высокой, прямой спинкой и многочисленными пухлыми подушками Катрининого изделия и часто нежно посматривал на нее. Когда слезы навертывались ему на глаза, он закрывал их и притворялся спящим. Только раз за весь вечер он нарушил молчание. Перед тем как ложиться спать, он сказал ей по-немецки:

– Завтра я пойду в мастерскую. Мне скучно без дела. Хочется еще немного поработать.

На следующее утро он отправился в нижний город и взял с собою судок с обедом. Он с трудом поднялся во второй этаж по узенькой лестнице старинного деревянного дома на улице Фультон возле самого моста. Граверная мастерская и контора Андрея Буша помещалась в этом доме уже более двадцати лет. Мистеру Бушу было лет шестьдесят. Его жиденькие волосы и борода были почти совершенно белы. Лицо носило следы усталости и утомления и было землистого цвета, но выражение было замечательно доброе.

– А, здравствуйте, Карл, – сказал он при виде своего бывшего служащего с судком в руке, – вы пришли позавтракать со мною?

– Здравствуйте, мистер Буш, – ответил Карл, кивая ему головою. – Я пришел работать в мастерскую.

Мистер Буш добродушно улыбнулся и покачал головою.

– Очень жаль, Карл, но ваше место давно уже занято. Вы слишком стары, пора вам отдохнуть. Надо уступать дорогу молодым силам. Вам следовало бы радоваться, что вы можете, наконец, пожить в свое удовольствие и хорошенько отдохнуть. Желал бы я быть на вашем месте.

– Мне приходится опять встать на работу, – сказал Карл. – Мои деньги все пропали. Все до последнего цента.