Владимир Набоков - Смех в темноте [Laughter In The Dark]

Теперь он двигался вперед как можно медленнее, чтобы не мешать слуху уловить каждый звук. Однажды кто-то зимней ночью, вдали от шума городского, слепец стремительный смертельный нанес удар… Он наткнулся на твердое и, держа под прицелом диагональ комнаты, исследовал препятствие рукой. Небольшой сундук. Он отодвинул его коленом и пошел дальше, загоняя невидимую добычу в подразумеваемый угол. Ее молчание сперва раздражало его, но теперь он отлично чуял ее. Это был не звук дыхания и не биение сердца, а некое сборное впечатление, звучание самой жизни, которое сейчас, вот сейчас будет прекращено. И тогда — покой, ясность, свет.

Но он почувствовал внезапно какое-то полегчание в том углу. Он повел пистолетом опять в сторону, и угол опять наполнился теплым присутствием. Затем оно, это присутствие, как бы стало понижаться, словно сбитое сквозняком пламя, оно опускалось, опускалось, вот поползло, вот стелется по полу. Альбинус не выдержал и, застонав, нажал собачку.

Выстрел расколол тьму, и тотчас после этого что-то ударило его по ногам, повалило. Он упал, запутавшись в стуле, брошенном в него. Падая, он выронил браунинг, мгновенно нащупал его, но одновременно почувствовал громкое дыхание, его ноздри уловили запах духов и пота, и холодная, проворная рука попыталась выхватить у него пистолет. Альбинус вцепился во что-то живое, и это живое существо ужасающе-истошно закричало, словно рожденное кошмаром чудовище, корчащееся от щекотки по вине другого такого же — своего двойника. Рука, в которую он вцепился, все же вырвала пистолет, и он почувствовал, как ствол вонзился в бок; и одновременно со слабым хлопком, раздавшимся, похоже, где-то в неимоверной дали, в ином мире, что-то укололо под ребро, от чего перед глазами возникло ослепительное сияние.

«Конец, — подумал он неспешно, как думает человек, нежащийся в постели. — Пока не нужно шевелиться, а потом потихоньку пойти по песку боли — к синей, синей волне. Какое блаженство видеть голубизну. Я никогда не представлял себе, что такое настоящий, истинно голубой цвет. Как можно запутать свою жизнь. Теперь я знаю все. Она накатывает, накатывает, и вот сейчас я утону. Вот она. Как это больно. Я задыхаюсь».

Он сидел на полу, опустив голову, и потом вяло наклонился вперед и криво упал на бок, словно большая мягкая кукла.

Заметки режиссера к последней немой сцене [74]. Дверь — широко открыта. Стол — отодвинут в сторону от нее. Ковер — выпятился горбом у ножки стола, как застывшая волна. Стул — валяется рядом с мертвым телом человека в лиловато-коричневом костюме и войлочных комнатных туфлях. Браунинга не видно, он под ним. Шкап, где хранились миниатюры, — пуст. На другом (маленьком) столике, где некогда белела фарфоровая балерина (перешедшая затем в другую комнату), лежит дамская перчатка, черная снаружи, белая изнутри. Около полосатого дивана стоит щегольской сундучок с цветной наклейкой: «Ружинар, отель „Британия“». Дверь из прихожей на лестницу тоже осталась широко открытой.

Первая, русская версия романа была опубликована в декабре 1933 г. под названием «Камера обскура» издательствами «Современные записки» и «Парабола» (Берлин-Париж).

Первый английский перевод выполнен У. Роем и под названием «Camera Obscura» выпущен в свет лондонским издательством John Long в январе 1936 г. Впоследствии самим Набоковым была сделана новая, сильно переработанная английская версия романа, получившая название «Laughter in the Dark». Она вышла в американском издательстве New Directions 6 мая 1938 г. 10 ноября 1960 г. тем же издательством выпущена новая редакция «Laughter in the Dark», в которой предыдущий текст подвергся незначительной правке.

Предлагаемый перевод является первой попыткой русской реконструкции романа по редакции 1960 г. Впервые напечатан издательством «МП Книга» в Ростове-на-Дону в 1994 г. В настоящем издании в него внесен ряд уточнений. Перевод выполнен по изданию: Nabokov V. Laughter in the Dark. N.Y.: New Directions, 1960.

«Камеру обскуру» Набоков написал быстрее остальных своих романов: от возникновения замысла до завершения работы над текстом прошло всего шесть месяцев. В отдельных эпизодах этой версии, выходившей частями в журнале «Современные записки» в 1932–1933 гг., можно заметить следы спешки. Сделанный в 1936 г. Уинфредом Роем перевод, за исключением мелких деталей, не отличается от русской версии и создавался практически без контроля со стороны автора.

Желание Набокова переработать текст обусловливалось тем, что он не был удовлетворен его эстетическим потенциалом. Внесенные изменения имели концептуальный характер, и вторая версия радикально отличается от первой. Набоков поменял целые сюжетные линии, внес коррективы в стилистику текста, изменил даже имена персонажей.