Шолом Алейхем - Мариенбад

Теперь, когда я тебе немного описал Мариенбад, могу рассказать, каким образом я узнал о приезде твоей Бейльци.

Вышел я вчера утром на «водопои» и встретил мадам Чапник, мадам Лойферман, мадам Бройхштул, мадам Шеренцис, мадам Пекелис и Ямайчиху с ее тремя носами – словом, все мариенбадские Налевки. «Здравствуйте!» – «Доброго утра!» – «Как дела?» – «Что нового?» Между тем Хавеле Чапник говорит: «А знаете, завтра у нас в Мариенбаде ожидается гость!» – «С гостем вас!» – «Кто же это?» – «А ну, будьте умником, угадайте». «Что я за отгадчик такой?» _говорю. А она: «Хотите, скажу примету?» – «Пожалуйста, послушаем, какая у вас примета». – «Не одна, а несколько примет. Во-первых, она хорошенькая, самая красивая из всех налевкинских женщин». Это, как я понял, задело всех остальных дам, потому что они как-то странно переглянулись и стали метать на мадам Чапник такие огненные взгляды, что можно было бы сжечь дотла целое местечко в Польше… А мадам Чапник сделала вид, будто ничего не замечает, и стала перечислять достоинства красавицы, которая приезжает в Мариенбад. «Может быть, – говорю я, – хватит перечислять достоинства? Еще какую-нибудь примету знаете?» – «Вторая примета: у нее муж, который раза в два старше ее, потому что ей еще и двадцати нет».

Тут все дамы прыснули: «Не считая суббот и христианских праздников!» Вижу, что этому конца не предвидится, и говорю мадам Чапник: «Может, хватит язык точить, может, скажете, кто приезжает в Мариенбад?» А мадам Чапник заявляет: «Тише! Еще одна примета – и кончено! Она моя родственница». «Чего же вы мне голову морочите? – сказал я. – Так бы и сказали, что приезжает Бейльця Курлендер – и дело с концом!» И пошел разговор между этими женщинами о твоей Бейльце, и больше всех, конечно, болтала Ямайчиха. Ну что тебе сказать, Шлойма! Я не могу всего этого описать и повторять не желаю. Можешь сам догадаться, что способна наговорить такая Ямайчиха про тебя и про твою Бейльцю, и не столько про Бейльцю, сколько про тебя! Если бы кто-нибудь послушал, мог бы подумать, что ты ей испортил всю жизнь или помешал выдать дочку замуж. Но, на счастье, пришел господин Свирский и отозвал Ямайчиху в сторону, чтобы сообщить ей что-то по секрету, наверное, насчет очередной «парти» с каким-нибудь «бройтигамом».

Так я узнал о твоей Бейльце, что она приезжает в Мариенбад. И только ночью, придя домой, я нашел твое письмо. Очень хорошо, что ты мне написал. Будь уверен, дорогой друг, что я, конечно, постараюсь сделать для тебя и для нее все, о чем ты просишь. Можешь на меня положиться. Я не пожалею трудов и времени, чтобы писать тебе каждый раз, что и как… Но и ты должен будешь мне писать часто, какие новости у нас в Варшаве. Но ты сообщай мне веселые новости. Я не люблю печальных писем. Пойми: раз я лечусь, значит, должен забыть о всяких ужасах и несчастьях. Хватит горестей, которые терпишь дома круглый год. Поверишь ли, за границей я даже газет не читаю. Я делаю только свое дело: ем, пью и сплю, гуляю, сбавляю и играю в преферанс, когда есть третья рука, не то вдвоем в «шестьдесят шесть». А вообще, будь здоров. Даст бог, завтра, когда твоя Бельця приедет я тебе сразу же сообщу обо всем подробно. Еще паз будь здоров и успевай в делах, как желает тебе твой лучший друг Хаим Сорокер

Моему дорогому просвещенному супругу, да сияет светоч его!

Сообщаю тебе, что благополучно прибыла в Мариенбад. Думала, на вокзале меня встретит Хавеле Чапник, но оказывается, что моя родственница не получила моего последнего письма из Берлина. Так она говорит, но я полагаю, что это вранье. Письмо она, конечно, получила, но не удосужилась меня встретить. Она занята, целыми днями играет в «шестьдесят шесть». Угадай с кем? Никогда не угадаешь, будь ты хоть о восемнадцати головах, – с твоим добрым другом Хаимом Сорокером. Ах, знала бы об этом Эстер! Я бы тогда не позавидовала твоему милому другу! Живет он здесь припеваючи, как сыр в масле катается. Об этом я узнала сразу же по приезде от Ямайчихи. Я имела честь встретить ее на вокзале вместе с ее тремя носиками. Они провожали какого-то молодого человека, наверное, жениха подцепили, потому что возле них толклась некая фигура с печной трубой на голове – по-видимому, сват. Долго она со мной не говорила, тем не менее успела передать мне целые охапки новостей о наших налевковцах в Мариенбаде. Новости эти я оставлю для другого раза. Пока опишу тебе поездку из Берлина в Мариенбад.