Фредерик Стендаль - Федер

Не успел он закончить свою речь, как гости вскочили из-за стола и ринулись к книгам; переплеты были так хороши, что вскоре не осталось ни одного тома, а на следующий день Федер узнал, что ни один из гостей не получил полного собрания сочинений: в пылу разграбления каждый отослал в свой экипаж первые попавшиеся ему под руку тома.

Эта сцена, целиком принадлежащая изобретательности Буассо, очень возвысила его в глазах Федера. «Право, — подумал он, — необузданное желание стать пэром Франции делает этого человека несколько умнее. Как жаль, что оно не может хоть сколько-нибудь улучшить его манеры!»

Федеру помогал случай, что, пожалуй, доказывает, что в затруднительных положениях всегда надо действовать. Делангль сам пригласил в Париж своего зятя Буассо, познакомил его со своими друзьями, сделал участником нескольких значительных сделок, но, разумеется, все это при условии, что Буассо всегда будет оставаться на втором плане. Неожиданная слава, окружившая обеды в Вирофле, внесла в отношения обоих родственников глубокое охлаждение. Прежде Делангль охотно отдавал должное способности Буассо устраивать выгодные сделки в таких местах и при таких ценах, которые, казалось бы, не могли принести никакой прибыли. Страстно любя деньги, Буассо обладал талантом извлекать их из таких спекуляций, которые на первый взгляд не сулили ничего хорошего.

Но Делангль был убежден, что в салоне он должен бесконечно превосходить своего зятя, который был на редкость неуклюж и безобразен. В довершение беды Буассо, во всем остальном очень скрытный, не мог удержаться от комических проявлений радости при малейшем успехе, выпадавшем на долю его тщеславия. Делангль считал, что может положиться на все эти изъяны своего друга, становившегося теперь его соперником. Вначале великолепие обедов в Вирофле нимало не беспокоило его; ничто не могло сравниться с красной физиономией и дрожащим от счастья голосом Буассо, когда он восхвалял какое-нибудь блюдо из ранней зелени, стоившее дороже обычного. Однако, когда Федер решился привести на превосходные обеды в Вирофле нескольких великосветских тунеядцев, когда слава этих обедов внезапно прогремела, Делангль был задет за живое. Вместе с соседями по столу он теперь нередко высмеивал нелепую привычку Буассо превозносить свои яства, и Федеру удалось обратить внимание Буассо на предательство его дражайшего шурина. Однажды эти два вспыльчивых субъекта почти поссорились посреди обеда. Началось с того, что Делангль заявил, будто одно из главных блюд никуда не годится. Буассо с горячностью выступил на защиту своего блюда, и под предлогом тесной дружбы спорившие наговорили друг другу немало обидного. Один из приглашенных, земляк двух соперников, приехавший в Париж всего несколько дней назад, наивно вскричал, причем голос его раздался на всю столовую:

— Милейший Делангль завидует обедам, которые дает его любезный зять!

Это простодушное замечание пришлось так кстати, что все гости дружно расхохотались.

— Да, черт побери, завидую! — вскричал Делангль, дрожа от гнева и еле сдерживаясь. — У меня нет такой квартирки, как у Буассо, нет и доброго приятеля, который давал бы мне советы, но я приглашаю всех вас отобедать в «Роше де Канкаль» на следующий вторник, если этот день вам подходит, и мой обед будет не чета этому .

Обед состоялся, и все нашли, что он, бесспорно, уступает обедам в Вирофле. Устроить действительно хороший обед нелегкая вещь, даже в Париже. Готовности сорить деньгами еще недостаточно, и обед может не удаться даже в лучших кулинарных заведениях. Так, например, во время обеда Делангля, в зале, где происходило пиршество, после второй перемены распространился неприятный запах горелого масла, и, несмотря на всю свою доброжелательность, г-жа Буассо была вынуждена извиниться и на минутку выйти, чтобы подышать свежим воздухом. После этого многие из гостей, хотя и привыкшие к всевозможным запахам кабачков, заявили, что запах горелого сильно их беспокоит, и конец обеда походил на поражение. Делангль был в бешенстве, и Буассо сам, без всяких посторонних советов, догадался сделать вид, что сочувствует его несчастью.

Когда все вставали из-за стола, Буассо объявил сотрапезникам, что «домишко», снятый им в Вирофле, угрожает обрушиться на голову тех, кто делает ему честь своим посещением, а потому вследствие ремонта обед, назначенный на ближайший четверг, откладывается, но он состоится в следующий четверг ровно в шесть часов вечера.