Теодор Шторм - Всадник на белом коне

— Сегодня какое-то собрание? — поинтересовался я, услышав из открытой двери горницы оживленный говор и звон стаканов.

— Да вроде, — ответил слуга на нижненемецком наречии [14] …ответил слуга на нижненемецком наречии… — Под нижненемецким наречием (Niederdeutsch, Plattdeutsch) понимаются все немецкие диалекты, которых не коснулось второе передвижение согласных. Вплоть до XVII в. оно существовало также и в письменном виде, но потом было вытеснено верхненемецким (Hochdeutsch). Распространялось среди фризов, вытесняя фризский диалект, который ныне остался в основном лишь в названии топонимов. — наряду с фризским, на нем, как я узнал позже, местные жители говорят здесь вот уже более ста лет. — Собрались и смотритель, и уполномоченные, и остальные, имеющие интерес [15] …смотритель, и уполномоченные, и остальные, имеющие интерес. — Смотритель плотин (Deichgraf) — чиновник, осуществляющий надзор над строительством и ремонтом плотины, а также за общественным порядком на гидротехнических сооружениях. Уполномоченные — пользующиеся авторитетом крупные или зажиточные землевладельцы, представляющие крестьянское самоуправление на плотине; они являются советчиками и ближайшими помощниками смотрителя и ему подчиняются. Имеющие интерес — владельцы земельных участков, защищаемых плотиной. . А все из-за наводнения!

Войдя в комнату, я увидел за длинным столом у окна с десяток людей; на столе стояли стаканы с пуншем; выделявшийся своей статностью господин явно здесь председательствовал.

Я поздоровался и попросил позволения сесть, на что получил любезное разрешение.

— Несете вахту? — обратился я к одному из гостей. — Сегодня жуткая непогода, за плотиной нужен присмотр!

— Верно, — согласился мой собеседник. — Мы, на восточной стороне, возможно, в безопасности; а вот на другом берегу неспокойно [16] …а вот на другом берегу неспокойно… — Имеется в виду другая сторона пролива, омывающего побережье (см. карту). , там почти все плотины построены по старинному образцу, наша же главная плотина хорошо укреплена еще в прошлом столетии. Недавно мы были на ней и изрядно замерзли, да и вы, видать, тоже; надо посидеть еще пару часов — на месте остались надежные люди, которые обо всем нам докладывают.

И прежде чем я успел заказать хозяину ужин, напротив уже появился стакан с пенящимся пуншем.

Вскоре я узнал, что дружелюбный сосед — не кто иной, как смотритель плотин; мы разговорились, и я принялся рассказывать о недавней странной встрече. Он насторожился, и вдруг разговоры за столом сразу смолкли.

— Всадник на белом коне! — воскликнул кто-то, и все встревоженно задвигались. Смотритель встал.

— Не стоит пугаться, — постарался успокоить он собравшихся. — Возможно, этот знак — не только нам. В семнадцатом году [17] В семнадцатом году… — Речь идет о наводнении 1717 г. — самом большом и катастрофическом в XVIII в., особенно долго державшемся в памяти народа. появление всадника касалось также и тех, кто живет на другом берегу; это они прежде всего должны волноваться.

Всеобщий испуг передался и мне.

— Простите, — спросил я, — а что это за всадник на белом коне?

Чуть в сторонке от всех остальных, за печкой, сидел ссутулившись маленький тощий человек в поношенном черном сюртучке; одно плечо у этого господина, как я заметил, было выше другого. Он не принимал участия в общем разговоре, но его глаза с темными при поредевших седых волосах ресницами свидетельствовали, что пришел он сюда не дремать.

На него-то и указал рукой смотритель.

— Наш школьный учитель лучше всех может об этом рассказать, — произнес он, немного повысив голос. — Правда, он повествует на собственный лад и не столь точно, как моя старая домоправительница Антье Фоллмерс.

— Вы шутите, смотритель, — донесся из-за печки чуть простуженный голос недовольного человечка. — И не надо меня вечно сравнивать с вашей глупой драконихой!

— Но, господин учитель, — не уступал смотритель плотины, — драконихи — наилучшие хранительницы подобных историй!

— Однако у нас на сей счет несколько иное мнение. — Усмешка превосходства слегка исказила довольно тонкие черты лица учителя.

— Видите ли, — шепнул мне на ухо смотритель, — он немного нос задирает. В юности он изучал теологию и только из-за расстроенной помолвки остался здесь учительствовать.

Учитель между тем уже выбрался из уютного закутка за печью и сел за длинный стол рядом со мной.