Борис Васильев - Были и небыли

Первыми силу турок испытали румынские войска. Они атаковали злосчастные Гривицкие редуты, уже обильно политые кровью костромичей в первом штурме и солдат генерала Вельяминова — во втором. Союзники трижды предпринимали штурм и в конце концов ворвались-таки в редуты, понеся тяжелые потери, в числе которых значился и веселый капитан Вальтер Морочиняну, ценою собственной жизни поднявший румын в последнюю атаку. Следовало немедленно использовать успех, подбросить резервы обескровленным колоннам, но князь Карл жалел свою молодую необстрелянную армию, Зотов — свою обстрелянную, и в результате противник отошел в полном порядке, тут же накрыв редуты сосредоточенным огнем.

Уже казалось, что сражение проиграно, что мощная канонада и кровавые штурмы не дали результатов, что Осман-паша прочно удерживает все позиции, усмехаясь в черную бороду и умело оперируя резервами. Казалось, если бы… Впрочем, в итоге и там лишь «показалось», но показалось столь грозно, что турецкий главнокомандующий приказал начать выводить обозы из Плевны. Осман-паша поверил в свое поражение, но русское командование так и не смогло понять собственной победы.

Плевне-Ловчинскому отряду сама судьба указала наступать с юга — по тому самому пути, по которому во время второго штурма атаковал маленький, по сути сторожевой отряд Скобелева. Тогда Осман-паша был открыт с этого направления, но он был умен и дальновиден и, прекрасно зная тупое постоянство высшего командования, не забывал об «Ак-паше». Скобелева ждали не только регулярные части, не только артиллерия, но и два мощных редута, выросших у самых плевненских предместий.

С вечера 29 августа начался дождь. Он шел без перерыва, глинистая почва размокла, дороги стали непроезжими. Все складывалось против, но перенести день ангела императора на другой, более подходящий для штурма день было невозможно. И пока именинник принимал поздравления, тысячи русских солдат и офицеров в насквозь промокших мундирах шли под картечь и пули, с трудом волоча облепленные грязью сапоги.

В тяжелом мокром тумане шел Владимирский полк на третий гребень Зеленых гор. Он был внезапно встречен таким огнем, что залег и смешался.

— Господа офицеры, ко мне! — кричал Скобелев, появившись на белой лошади среди бестолково метавшихся групп. — Ваша честь — там, на третьем гребне! Так ступайте же за нею!

Офицеры собрали солдат, молча, под проливным дождем двинулись вперед. Скобелев обождал, пока они не скрылись в тумане, вытер мокрое лицо, вздохнул.

— Понял Осман-паша, чего наши стратеги до сей поры сообразить не могут: вот дверь в Плевну. За честь почту когда-либо руку его пожать.

Возвращался генерал другой дорогой. Он ехал медленно, вглядываясь в молочную завесу, и вскоре наткнулся на группу солдат, сидевших под обрывом. При виде выросшего из тумана генерала солдаты вскочили, и вперед шагнул офицер.

— Капитан Гордеев, ваше превосходительство. Собираю отставших.

— А, Гордеев, — Скобелев натянуто улыбнулся. — Кажется, ходить в атаку несколько хлопотнее, чем болтать языком?

— Ваше превосходительство, — Гордеев подошел вплотную, понизил голос. — Вы были несправедливы ко мне в Туркестане и остаетесь несправедливым здесь. Я не давал повода…

— Повод дают коню, Гордеев. Офицеру вручают честь, кою он обязан беречь.

— Клянусь этой честью, что не сойду с того места, до которого дойду живым. Даже несмотря на ваш приказ, генерал.

— Вот тогда я признаю, что был не прав. Только постарайтесь, чтобы выбранное вами место было ближе к Плевне, чем к штабу.

Скобелев дал шпоры, поднял коня и с места бросил его в карьер.

К часу пополудни скобелевцы сшибли турок и прочно закрепились на третьем гребне Зеленых гор. Впереди лежала низина с разбухшим от дождя ручьем, глинистый, размокший, растоптанный отступившими подъем и два заново отстроенных редута с глубокой траншеей между ними. Где-то вверху уже начал редеть туман, но клубы его, перемешанные с пороховым дымом, сползали в низину: густая серая мгла разделяла сейчас солдат Скобелева и аскеров Осман-паши.

— Задачка, — вздохнул Куропаткин. — Солдаты потеряют офицеров в тумане, опять кутерьма начнется.

— Музыкантов сюда, — сказал Скобелев. — Расчехлить знамена, играть марш, наступать в строевом порядке. Музыка организует, Алексей Николаевич, а знамена заменят офицеров.

В три часа загремели оркестры, взметнулись знамена, и первый эшелон — все те же Владимирский и Суздальский полки — пошли на штурм редутов, тогда именовавшихся Кованлык и Иса-Ага, а после этих кровавых дней названные Скобелевским. Скатились к ручью, с трудом преодолели его и залегли в лощине, прижатые жестоким огнем.