Федор Крюков - Казачка. (Из станичного быта)

Слышу, хлопнуло окошко (стариков-то тоже дома не было, к дочери в гости ездили) — она одна была. Зараз он к окну… долго говорили… Слышу, напоследок она говорит: «И не думай, грози — не грози, проси — не проси, не будет по-твоему!..» И опять через малое время пошел он, песню заиграл.

Так и понеслась по станице, как он ее голосом-то своим повел. Узнала я казака-то: Стрелков, атаманец молодой. Похвалила я в ту пору ее: «Молодец, думаю, Натанька! до слабости себя не допустила. А то свяжись, мол, с ними, они доведут до дела…» Ан вот какое дело подстигло… И как это она, глупуша, не побоялась, не устрашилась! Чего она и думала? Мужа боялась? Да он, глядишь, не зверь…

Ну, где побил бы, а где бы и пожалел… Жизнь не радость, да и в смерти нет находки…

А день сиял веселый, яркий. Горячие лучи солнца начинали уже томить, тень манила к себе. Небо, чистое, нежно-голубое, высокое, безмятежно сияло своей лазурью, раскинувшись далеко-далеко. Веселые, пестрые, нарядные толпы шли от обедни. Свет Божий был так хорош, а безмолвная, вечная темнота могилы казалась Ермакову такой ужасной, что он чувствовал, при одной мысли об ней, как холодела в нем кровь и трепетно замирало сердце…

Ф. Д. Крюков «Рассказы. Публицистика».

Составление, вступительная статья и примечания Ф. Г. Бирюкова.

Москва, Издательство «Советская Россия», 1990, 576 с., тираж 100.000 экз.

Отпечатано на Книжной фабрике № 1, город Электросталь Московской области.

Односумами называют друг друга казаки, служившие в одном полку и, следовательно, имевшие общие сумы: жены их называют друг друга односумками. — Здесь и далее примеч. автора.

Жалмерками называются казачки, мужья которых находятся в полках, в отлучке.

Чепуха.