Жозеф Кессель: Лиссабонские любовники

– И ты, значит, любишь меня… ты немного любишь меня, – прошептала Кэтлин.

Антуан снова отвел глаза и стал разглядывать пол. Он расплатился бы работой, болью, заплатил бы любую сумму, чтобы ответить соответственно тому, что он чувствовал.

Он сказал:

– Ты знаешь… для друга…

Но на этот раз ему не удалось ввести Кэтлин в заблуждение. Она спросила полушутливо:

– Но настоящий друг?

– Ну а как же, – сказал Антуан.

Он принялся ходить по комнате. И вслух размышлял:

– Мое грузопассажирское судно будет здесь через неделю… Жалкая посудина… И никто не придет тебя там искать… На борту нет даже радио… Просто мечта.

Он засмеялся от всего сердца и остановился рядом с Кэтлин:

– Ты будешь вспоминать о нем, я тебе обещаю, об этом путешествии люкс.

Она засмеялась тоже, затем сказала:

– Что касается денег…

– Если это будет необходимо, то я у тебя их возьму, – сказал Антуан. – Но я постараюсь прямо сейчас, чтобы в этом не было необходимости. Подожди меня.

Антуан нашел Порфириу Рохаса в одной из таверн нижнего порта, сидящим в одной рубашке и играющим в карты:

– Ну так что, Тонио, начинается хорошая жизнь? – спросил Порфириу.

– Мне надо с тобой поговорить, – сказал Антуан.

– Козырь, – сказал Порфириу. – Говори Тонио. Никто не знает английского.

– Я хочу отдать свой заказ одному человеку, – сказал Антуан.

– А ты, что, решил остаться? – спросил Порфириу, не удивляясь.

– Я уезжаю также, – сказал Антуан. – Я заплачу натурой. В котельной, на кухне, где тебе будет угодно. Это будет не в первый раз.

Порфириу медленно вдохнул дым своей сигары.

– Буэно, – сказал он наконец. – Козырь… Буэно.

– Другой пассажир – женщина, – сказал Антуан.

Порфириу осторожно вынул сигару изо рта и спросил:

– Любовь?

– Можно и так сказать, – ответил Антуан. – Никто не должен ничего знать до проверки документов на борту.

– Муж? – спросил Порфириу.

Антуан заколебался. Но он был как бы в состоянии благодати.

– Все возможно, – сказал он.

– Буэно… Буэно… – сказал Порфириу. – Козырь…

– А! Месье Рубье! – воскликнул инспектор Льюис.

Он слез со своей табуретки у бара и заспешил навстречу Антуану своим немного подпрыгивающим шагом. Там, в центре зала, он взял его за руку и проводил до бочонка портвейна, за которым они однажды уже беседовали.

– Рад вас видеть, в самом деле рад, – сказал Льюис.

Его ладони встретились, и он уже начал их потирать, но вдруг остановился.

– Черт побери эту привычку… Прошу у вас прощения, я забыл…

– Да ну что вы… продолжайте, прошу, вас, – сказал Антуан от всего сердца.

Он провел с Кэтлин великолепную ночь физического согласия. Все утро они говорили о путешествии и об их жизни в Венесуэле.

– О! Я могу… правда?… – сказал инспектор Льюис.

Но он не воспользовался разрешением, и Антуан пожалел, что дал его. Оно обнаружила его хорошее настроение, а такого человека, как Льюис, это могло привести далеко.

– Миссис Динвер хорошо себя чувствует? – спросил очень учтиво инспектор.

– Ей нравится в этой стране, – сказал Антуан. Он был доволен своим ответом. Этот ответ как бы исправил его предыдущую реплику.

Он даже удивился, что ему удается извлечь из приветствия инспектора, из того места, где они находились, и из беседы, которую они вели, некое своеобразное удовольствие. Какое-то тревожное и смутное удовольствие, словно от тайной игры.

– Но в этой стране миссис Динвер предпочитает меня не видеть, – вздохнул Льюис. – Этой вот ночью, например…

– О! Этой ночью я тоже желал вам провалиться в преисподнюю.

– И все-таки вы пришли сюда, – мягко сказал инспектор.

– Это, наверное, у меня порок, – ответил Антуан.

Инспектор сказал благодушно:

– Я это прекрасно понимаю.

Он продолжил, словно Антуан следил за его мыслями:

– Видите ли, месье Рубье, чего мне больше всего недостает, так это мотива.

– Мотива чего? – спросил Антуан.

– Никогда не убивают без мотивировки – и даже у сумасшедших она есть – а миссис Динвер не сумасшедшая, – сказал Льюис.

Антуан взял одну из соломинок для охлажденных напитков, которые стояли на бочке. Это был весь его ответ.

– Хотя я ошибаюсь. Миссис Динвер без ума от вас, – продолжил Льюис. – Но только в настоящее время.

Антуан аккуратно разворачивал шелковую бумагу, в которую была завернута соломинка.

Льюис вздохнул:

– Да, только в настоящее время. Ах! Вот если бы ваше знакомство началось до истории со скалой! Дело в том, месье Рубье, что сколько мы ни искали, а я вас уверяю, искали мы очень хорошо, в жизни миссис Динвер не обнаружилось даже и следа любовного или какого-либо другого увлечения.