Энтони Троллоп - Смотритель

Таков был финал их великой борьбы за свои права, их споров и надежд! Они променяли лучшего из хозяев на неизвестного и, возможно, худшего, и потеряли по два пенса в день! И все же этим их беды не ограничились, как мы вскорости увидим.

— Садитесь, садитесь, друзья, — говорил смотритель. — Я хочу на прощанье сказать вам несколько слов и выпить за ваше здоровье. Сюда, Моуди, вот стул, сюда, Джонатан Крампл.

И так, мало-помалу, он усадил всех. Немудрено, что они робко жались к дверям, после того как отплатили за всю его доброту такой глубокой неблагодарностью. Последним пришёл Банс и со скорбным видом медленно прошествовал на своё всегдашнее место у камина.

Когда все сели, мистер Хардинг поднялся, чтобы к ним обратиться, но, поняв, что ноги не очень его слушают, опустился обратно.

— Мои дорогие старые друзья, — сказал он. — Все вы знаете, что я вас покидаю.

По комнате пробежал шепоток, возможно, выражавший сожаление о его уходе; впрочем, то был всего лишь шепоток и выражать мог, что угодно.

— Последнее время между нами существовало недопонимание. Как я понимаю, вы считали, что получаете не всё, вам причитающееся, и что средства богадельни распределяются не должным образом. Что до меня, я не знаю, как следует распределять эти деньги и как лучше ими управлять, так что почёл за лучшее уйти.

— Мы вовсе не хотели выгонять ваше преподобие, — сказал Хэнди.

— Да, ваше преподобие, — подхватил Скулпит. — Мы и не думали, что так выйдет. Когда я подписал петицию… то есть не подписал, потому что…

— Дайте его преподобию договорить! — перебил Моуди.

— Да, — сказал мистер Хардинг, — я верю, что вы не хотели меня выгонять, но почёл за лучшее вас покинуть. Я, как вы, наверное, догадываетесь, плохо умею судиться, и когда стало ясно, что нашу тихую жизнь нарушат, рассудил, что правильнее будет уйти. Я не держу обиды или зла ни на кого в богадельне.

При этих словах Банс испустил тихий стон, явственно выражавший неодобрение.

— Я не сержусь и не обижаюсь ни на кого в богадельне, — с нажимом повторил мистер Хардинг. — Если кто-нибудь ошибался — а я не утверждаю, что такое было, — его склонили к этому дурным советом. В нашей стране каждый волен бороться за свои права, а ничего другого вы не делали. Покуда мои и ваши интересы расходились, я избегал высказывать свои суждение, но поскольку теперь связь между нами разорвана и мой доход не зависит больше от ваших поступков, сейчас, перед уходом, позволю себе дать вам совет.

Все объявили, что впредь во всех делах будут руководствоваться исключительно мнением мистера Хардинга.

— Вероятно, некий джентльмен вскоре займёт моё место, и я настоятельно советую вам встретить его любезно и больше не обсуждать между собою его дохода. Даже если вы уменьшите его долю, вы не увеличите своё содержание. Дополнительные деньги не перейдут к вам; вы получаете все потребное и ваше положение едва ли можно улучшить.

— Бог да благословит ваше преподобие, мы это знаем, — вставил Сприггс.

— Истинная правда, ваше преподобие, — сказал Скулпит. — Мы это теперича видим.

— Да, мистер Хардинг, — произнёс Банс, до сей минуты молчавший. — Думаю, они теперь все это поняли, когда выгнали на улицу хозяина, какого у них уже никогда не будет; когда сделались никому не нужны.

— Полно вам, Банс, — сказал мистер Хардинг, сморкаясь и украдкой вытирая глаза.

— Что до этого, — вмешался Хэнди, — мы мистеру Хардингу дурного не желали, и ежели он уходит, то мы тут ни при чём, и я не понимаю, чего Банс на нас наговаривает.

— Вы погубили себя, и меня вместе с вами, вот чего, — ответил Банс.

— Чепуха, Банс, — сказал мистер Хардинг, — никто никого не погубил. Я надеюсь, мы расстанемся друзьями, и каждый из вас выпьет стакан вина в добром согласии со мной и промеж себя. Не сомневаюсь, что в новом смотрителе вы обретёте доброго друга, а если вам будет этого мало — что ж, я не уезжаю далеко и буду иногда к вам заглядывать.

И, закончив речь, мистер Хардинг налил вино, сам подал стаканы каждому из сидящих, поднял свой и сказал:

— Бог да благословит вас всех! Искренне желаю вам всего наилучшего. Надеюсь, вы будете жить в довольстве и скончаетесь, уповая на господа Иисуса Христа и благодаря Всемогущего Бога за всё то доброе, что Он вам дал. Бог да благословит вас, дорогие друзья! — И мистер Хардинг выпил своё вино.

Вновь по кругу пробежал гул, более отчётливый, чем вначале, и на сей он выражал признательность мистеру Хардингу. Увы, в нём было мало искренности. Бедные старики! Угрызения совести и стыд мешали им быть искренними. Как могли они призвать на него благословение Божье в полный голос и с неподдельным чувством, зная, что именно их клика выгнала его из счастливого дома, отправила на старости лет под чужой кров! И все же они постарались сделать хорошую мину, выпили вино и ушли.