Зофья Посмыш - Пассажирка

— Ваша соседка, из сорок пятой каюты? — Трубка вдруг стала удивительно тяжелой, и Лиза невольно поддержала ее другой рукой.

— Вот именно. Я видел их втроем. Но это было часа два назад.

Она ответила ему что-то. Кажется, высказала предположение, что ее муж и та дама могли остаться ужинать у капитана, и даже посоветовала Бредли не ждать Вальтера. Потом еще несколько мгновений прижимала трубку к уху и, только когда раздались короткие гудки, выпустила ее из рук, а сама сползла с кресла на пол… Перед глазами ее стремительно мелькали ярко-красные лепестки, тяжелые, бархатистые, пахучие.

— Розы. Розы из Райска [7] В Райске находились сельскохозяйственные плантации освенцимокого лагеря, которые обрабатывали заключенные. …

Конечно, Вальтер уже знает о них или будет знать. Та, из сорок пятой каюты, обязательно ему расскажет. Лицо Лизы горело. История с розами. Это было нечто такое, чего она сама ни за что на свете не рассказала бы Вальтеру, ни за что, даже если бы ценой этого признания могла скрыть какой-нибудь более неприятный по существу, более позорный для нее факт. Розы из Райска. Лиза помнила их, отчетливо видела, почти ощущала их запах.

Они заполнили всю каюту, как некогда ее комнату в административном корпусе. Розы, отобранные у Марты.

Теперь Лиза была сломлена, защищаться дальше бессмысленно. Ее сон, полный призраков прошлого, оказался вещим, а его страшный лейтмотив — Вальтер рядом с Мартой — стал фактом.

Они сидели где-то — быть может, действительно в баре — и разговаривали. Вернее, говорила та, Вальтер слушал, а она, Лиза, уже вышла из игры. Она была бессильна, все происходило без ее участия. Ее лишили даже права, которое предоставляется каждому преступнику, — права присутствовать на собственном процессе. Как это случилось? Почему она не предвидела такого поворота событий? Ведь следовало ожидать их встречи, она была неизбежна, подстерегала Вальтера. А ей, Лизе, почему-то казалось, что Марта охотится только за ней.

Как будто уlар может быть направлен лишь непосредственно в нее. И вот случилось. В конце концов ведь Марта знала (она всегда все знала о Лизе), что больнее всего можно ударить Лизу, раскрыв глаза Вальтеру. Так же, впрочем, как она в свое время знала, что победить Марту…

Она вторично посетила начальника конторы, на этот раз в Бжезинке, куда перевели Тадеуша. Да, она снова хотела взять его «взаймы» и выполнить обещание, данное Марте.

Эсэсовец был очень любезен:

— Тадеуша? Хорошо, но только немного позже. Теперь у него срочная работа для коменданта лагеря. Пойдемте со мной, вы увидите нечто интересное.

Комнатушка в конце барака. На стенах развешаны серебряные тарелки — такие встречаются в старинных замках, на столе — кубки. И освещенная настольной лампой рука заключенного, водящая резцом по кубку. Заключенный встает, вытягивается по уставу, эсэсовец благодушно улыбается.

— Работай, работай, ты, изготовитель древностей! Неплохая коллекция, не правда ли, фрау Франц? — Да, это была мастерская имитация старинного серебра, и человек непосвященный ни за что не догадался бы, что перед ним подделка. — Но самые интересные вещи — в ящике. Тадеуш, покажи нам свои сокровища.

Только теперь она взглянула на заключенного и узнала его.

— Вы? — спросила она.

— Занимаюсь немного. — Он снова встал.

— Продолжайте работу.

Лиза разрешила ему сесть и сама опустилась на стул. Осмотрела предметы, лежавшие в открытом ящике. Там были цветы, выгравированные по серебру, какие-то фантастические узоры, лошадиные головы, портрет коменданта лагеря и еще чьи-то портреты. На самом дне — маленькие пластиночки. Где она могла их видеть? Медальон? Она никогда не носила ничего похожего. Лиза взяла один из них в руки и узнала… знакомые черты. Мадонна в платке, завязанном под подбородком… Эсэсовец вышел, его позвали к телефону. Лиза взяла еще одну пластинку. То же самое. Таких образков было довольно много. Она рассматривала их, чувствуя на себе взгляд Тадеуша.

Теперь Лиза знала, кто прислал Марте тот медальон, почему она плакала, глядя на него, и чьи черты придал художник лику Христа на медальоне. Это был знак от него, может быть, первое за долгое время известие о его существовании, а потом… да… потом… те устроили так, чтобы он смог повидаться с ней.

— Почему вы изобразили ее без волос? — спросила Лиза. — Ведь вы знали ее и с волосами.

— Я вырезал ее такой, какая она сейчас.