Прободх Саньял: Куклы

— Ну что там в твоем предписании?

— Об этом все давно знают, Джолу! Вся здешняя земля отойдет государству. Отсюда на семь миль протянется город. Землю тебе придется оставить.

— Дай посмотреть, — сказал Джолу и протянул руку.

Тарон Сингх с готовностью вынул из кармана куртки несколько листов бумаги и чернильную подушку.

— Приложи сюда палец, Джолу, — попросил он. — Наша работа очень тяжелая — приходится прогонять людей с их же собственной земли.

Джолу как будто и не слышал, последних слов полицейского.

— Дай сюда! — сказал он и, вырвав из рук Тарон Сингха листы, начал рвать их в мелкие клочья.

— Джолу, что ты делаешь? — опешил Тарон Сингх. — Тебя же за это посадят в тюрьму!

— Убирайся отсюда! — крикнул Джолу, с ненавистью глядя на полицейского.

— Хорошо, я уйду, но помни, что на этот раз тюрьмы тебе не избежать, — проговорил Тарон Сингх, взмахнув, дубинкой.

— Ты мне еще угрожаешь! — Джолу сделал шаг к полицейскому, но в это время подоспела Буни и удержала деда.

— Почему ты не уходишь? Хочешь драки? — крикнула она Тарон Сингху.

— Ударить представителя власти? Кто осмелится? — возмутился тот.

— А вот посмотрим… — Джолу сделал еще шаг в сторону полицейского.

— Хорошо, я ухожу, но ты меня вспомнишь! — пригрозил Тарон Сингх и зашагал прочь.

Старик весь дрожал от гнева. Буни встревожилась, увидев, как на дряблой старческой шее вздулась вена.

— У тебя опять сейчас начнется кашель. Пожалей себя!

Не успела Буни это выговорить, как у старика и в самом деле начался приступ ужасного кашля. Последний приступ был всего лишь две недели назад. Сначала першит в горле, потом стесняет дыхание и все тело начинает трястись. И сейчас спазмы следовали одна за другой. Буни бросилась в дом и быстро вернулась с ковшом воды. Вылила воду на голову деда, но это не помогло. Девочка успокоилась, только когда увидала на губах старика капельки крови: раз появилась кровь, то кашель сейчас прекратится. Так бывало не раз.

И Бун и не ошиблась: кровь смочила горло, и кашель тотчас прекратился. Почти семь лет мучает старого Джолу проклятый кашель. Сегодня он длился не слишком долго. С облегчением вздохнув, старик умылся и вошел в хижину.

Буни, склонившись над кастрюлей, чистила рыбу.

— Знаешь, о чем я думаю? — спросила она.

— О чем, внучка?

— С тобой невозможно жить!

— Почему бы это?

— А потому, что ты ужасный человек! Со всеми ссоришься, со всеми лезешь в драку! Если тебя прогонят, куда я денусь?

— Уйдешь к сахибам, — улыбнулся старик.

Буни перестала чистить рыбу и встала.

— Не говори так, дедушка. Я ни за что тебя не брошу.

Старик даже зажмурился — так хорошо стало у него на душе от этих слов. Едва не заплакал. Он вскочил, посадил девочку к себе на плечи и направился к двери.

— Пойдем и купим тебе сари!

— Ты совсем сошел с ума! Отпусти меня, отпусти! Если хочешь, иди один. Что скажут люди, когда увидят, что ты несешь меня на плечах?

Буни спрыгнула, вернулась в хижину и снова принялась за рыбу.

Старик окинул хозяйским взглядом свой клочок земли. В этом году хорошо уродились дыни. Уже почти созрели и тыквы. Урожай перца тоже обещает быть хорошим… Забор совсем развалился. Кончатся дожди, надо будет поставить новый. Да и хижина чуть держится после бури в месяце чойтро. Но как ее починишь? На базаре ничего не найти — все скупают подрядчики, платя втридорога. И на все страшные цены: на одну рупию дают только четверть сира [48] Сир — мера веса, равная 900 г. риса, к горчичному маслу и не подступишься.

Куда ни посмотришь, везде машины и машины! Как будто сюда сползлись какие-то огромные чудовища и пожирают все кругом. Каналы, водоемы, пруды — все пришло в запустение. На месте мангового сада — навес для машин. Нигде не встретишь знакомого лица. Одни только надменные сахибы да их подрядчики. Каждую неделю возникают все новые и новые мастерские.

Но Джолу стоит на своем — это могут все подтвердить. Если бы он согласился на предложение властей, жить ему стало бы легче. В нескольких милях отсюда ему предлагали два бигха земли. Обещали дать бамбук, солому, сто рупий наличными деньгами. Он мог бы получить также кое-что из одежды и два с половиной мана [49] Ман — мера веса, приблизительно 38 кг. риса. Счастье, можно сказать, само давалось в руки… Но когда Джолу вспоминал, что он должен был отдать взамен, лицо его перекашивалось от злобы. Ничего ему не надо — пусть только оставят в покое и дадут жить, как он жил до сих пор. Скоро он выдаст замуж внучку, молодые поселятся у него в доме. Он будет сажать овощи, ловить рыбу, починит забор, крышу — больше ему ничего не надо.