Анри Мишо - Портрет А

Будет земледельцем и бедняком (а таковы 4/5 населения Индии) и останется им много веков.

Бессилие, особенно предельное бессилие, порождает властителей: раджей, брахманов, земиндаров, заимодавцев, ростовщиков. Предельная терпимость порождает предельное корыстолюбие. Увы, беспомощность им даже в радость: они в бездействии смотрят, как крысы и птицы уничтожают зерна, без которых им самим скоро придется туго и которые они могли бы с легкостью и без больших затрат защитить.

Не только бедняки, но и любой невнимательный человек, любой, кто не обороняется, в Индии порождает вокруг себя паразитов, бесчисленных паразитов, связанных с ним религиозными, семейными, общественными отношениями.

Давление этого порочного круга усугубляется еще и хроническим голодом, он длится месяцами и превращает людей в скелеты, голод — наркотик бедняков, худший из наркотиков — как и все наркотики, усиливает внушаемость, доверчивость, и этим гнусно пользуются святоши-паразиты, которые наживаются на религиозных чувствах.

Поздн. примеч. Плохой пример. Миларепа был тибетец. Позднее он учился у Марпы. {168} Трудно сказать, пользовался ли он индийскими заклинаниями.

«Самоуправление Индии». (Примеч. перев.)

Говядина (англ.). (Примеч. перев.)

Поздн. примеч. Как я ошибся!

Поздн. примеч. Еще одно ошибочное предсказание. {169} Эта революция еще впереди. Она произойдет. Однажды грянет взрыв, и он будет сильнее и ужаснее, чем мог бы, как раз из-за того, что долго откладывался.

Не у одних европейцев вызывает возмущение и ужас это нагромождение проявлений неравенства, кошмарных несправедливостей, зрелище жестокости, бесчувствия, развращенности, прикрытых искусным лицемерием, — хотя хитрецы, присваивающие религиозные ценности и земные богатства, называют все это, естественно, другими словами.

Есть и индийцы, которые обличают эту систему и объявляют ее чудовищной — на свой страх и риск, один из них — индийский эмигрант B. C. Найпол, принадлежащий к касте брахманов, который, вернувшись домой в 1963 г., возмущенно назвал свою родину «An Area of Darkness» — таково было заглавие его книги («Зона тьмы») (англ.).

Неквалифицированный рабочий (англ.).

Поздн. примеч. За время жизни одного поколения под влиянием политики, экономики и изменения системы классов в обществе «человек с улицы» в Китае изменился. И «моего» человека, которого видел не только я, но и множество путешественников и живших здесь иностранцев, уже не встретишь… если только не соскребешь верхний слой. А можно еще отправиться в китайский город или китайский квартал за границей, например в Бангкоке, — там они все те же, ходят по тем же улицам и, ничего не зная о новых веяниях, по-прежнему соответствуют старым описаниям.

Сколько гостей из «братских делегаций», которые принимают с цветами, улыбками и безудержными проявлениями дружбы, остерегаются и не придают всему этому значения, как и те, кто недавно в ужасе смотрел на дикие выходки хунвэйбинов.

Мне же, после того как я был неприятно удивлен и извлек из этого урок, нравится думать, что как бы там ни было и к чему бы Китай ни стремился, он всегда будет меняться.

Он обновляется. И нужно радоваться тому, что его не узнать, и тому, что мы каждый раз видим новый Китай, всегда неожиданный и всегда невероятный.

«The evolution of Chinese writing», Owen, p.8, fig. I.

Мы приводим практически подстрочник фрагмента стихотворения Ли Бо в переводе с французского, чтобы сохранить образы, которым дальше дает толкование Мишо. Вот как этот фрагмент звучит в переводе А. Гитовича: «В струящейся воде /Осенняя луна. / На южном озере / Покой и тишина./И лотос хочет мне/ Сказать о чем-то грустном, / Чтоб грустью и моя/Душа была полна» (Ли Бо. Нефритовые скалы СПб.: Кристалл, 2000). (Примеч. перев.)

«Дух китайской поэзии» (англ.). (Примеч. перев.)

Китайцы всегда мечтали о «всеобщем согласии» — то есть чтобы земля и небо «были в состоянии совершенного покоя», а каждое существо «полностью реализовало себя».

Интриган, желающий вызвать народный гнев, говорил: «Император утратил „гармонию с небом“». Услышав это, потрясенные крестьяне и знать, весь народ вместе хватался за оружие… и император лишался трона.

Это удивительно: возвращаешься туда сегодня, и в тех же городах, где ог тебя все разбегались, видишь уверенные лица, люди не отстраняются — они улыбчивы, открыты и дружелюбны.