Пьер Гамарра - Пиренейская рапсодия

Вот заговорил Армандо. Мы сидим в кафе. Зимний туман стелется по улице Ортанс. Гудит печь. Узкая щель печной дверцы краснеет в полумраке, словно ярко накрашенные губы.

Голос Армандо звучит неторопливо и серьезно:

— Если будете в Гранаде, сеньор учитель, посетите Альгамбру; туда входят через ворота Правосудия. Это квадратная башня, высотой более двадцати метров, с аркой в форме подковы, на ней вы увидите высеченную из белого мрамора руку, которая воздета к небу. За первой аркой идет еще одна, и на ней изображен ключ. Рука и ключ. По верованиям мусульман, этим ключом открываются двери в рай. Каждый палец руки соответствует одному из столпов веры. Говорят, сеньор учитель, будто в древние времена, задолго до постройки Альгамбры, на этом холме жил старый мавританский царь. Однажды явился к нему могущественный волшебник. Он оказал царю множество услуг, помог ему победить всех его врагов. И царь спросил: “Чем же я отплачу тебе?” Чародей ответил: “Подари мне первое вьючное животное, которое войдет сегодня в твой сад, а с ним и его ношу”. Царь сказал. “Ладно, будь по-твоему. Я дам тебе то, что ты просишь”. И что же, на первом муле, который вошел в сад, сидела любимая наложница царя. Он отказался отдать ее. Тогда чародей засмеялся и взмахнул рукой. Рухнули стены и ворота. Ключ и рука соединились. Разверзлась пропасть, чародей и красавица исчезли в ней. И земля сомкнулась над ними. Вот и вся легенда, сеньор учитель. Она прекрасна. Прекрасна и печальна. Но она не окончена. Говорят, объятый горем старый царь долго, много лет спустя, все еще прислушивался к земле, и в неведомых ее глубинах ему слышалось журчание родников и фонтанов, женский смех и пение ветра в невидимых померанцевых рощах. Словно в самом сердце земли цвел сад.

Высоко над горными пастбищами Кампаса разбросано множество ледниковых озер. Обычно они невелики и походят скорее на пруды. Древние ледники выщербили поверхность гор, а отступая, оставили во впадинах эти ясные глаза, смотрящие в небо.

Близ селения есть озеро, больше и глубже прочих. Его называют озером Кампас. В нем водится немного форели, но купаться там нельзя даже в самый зной. Вода озера ледяная и чистая, как хрусталь. На берегах выступают плоские плиты розового и серого цвета, а к середине прозрачные воды отливают синевой.

Чистый овал озера Кампас лежит в ложбине среди полого спускающихся лугов. Горные ветры не задевают его, и на поверхности озера почти не бывает ряби. Летом оно сияет, как голубой драгоценный камень, осенью — как жемчужно-серое зеркало в ржавой отраве лесов и трав. Зимой оно скрывается под белой пеленой.

После первой мировой войны в Кампас приехала молодая учительница, мадемуазель Буайе. Она была родом из Сен Годенса, только что получила диплом и была направлена в эту далекую деревню.

Школа, в которой ей предстояло работать, помещалась в доме, недавно купленном общиной. Дом был отремонтирован, оштукатурен и побелен, полы перестелены, крыша покрыта новым шифером. Класс помещался внизу. Две комнатки второго этажа отвели для преподавательницы…

В то время в Кампасе насчитывалось около тридцати учеников. Позднее, когда многие разъехались, число их сильно сократилось.

Мадемуазель Буайе было не больше двадцати лет. Она была невысокая и стройная, черноволосая, с тонкой талией, высокой грудью и изящными маленькими ногами. В глубине ее больших бархатисто-черных глаз сияло теплое пламя. Многие в селении были бы не прочь приударить за ней, но люди разузнали, что в долине у нее остался жених.

Учительница любила свое дело, это сразу было видно. Ее работа не ограничивалась уроками. Она проводила целые дни с учениками, и даже можно сказать — со всем селением, заглядывала в дома, беседовала с крестьянами, входила в труды и заботы каждой семьи. В длинные зимние вечера она собирала взрослых неграмотных — таких нашлось немало — и учила их читать и писать. Модест Бестеги был в их числе, а позднее мадемуазель Буайе давала ему читать несложные книги.

Жители селения заранее огорчались, предвидя, что она уйдет, так как знали по опыту, что учителя, назначенные в горные села, не задерживались там больше года. Они стремились перебраться в другие места, не столь недоступные и более благоустроенные.

Однако в конце учебного года мадемуазель Буайе объявила, что она пока останется в Кампасе. Ей правилось здесь. На вопрос о будущей свадьбе она отвечала уклончиво. Ее жених кончал срок поенной службы в Германии.