Ярослав Гавличек - Невидимый

Романы Гавличка принадлежат к выдающимся достижениям того направления в чешском психологическом романе 30—40-х годов, которое не пошло но пути замкнутого в себе психологизма, а связывало изображение внутреннего мира человека с раскрытием значительной социальной и философской проблематики. Они занимают свое место рядом с такими произведениями, как философская трилогия К. Чапека («Гордубал», «Метеор», «Обыкновенная жизнь») и его роман «Жизнь и творчество композитора Фолтына», и особенно близки романам В. Ржезача, написанным в 40-е годы («Черный свет», «Свидетель», «Рубеж»); как и Гавличек, Ржезач уделяет большое внимание обличению воинствующего мещанского аморализма; п примечательно, что в романе «Черный свет» повествование, как и в «Невидимом», ведется от имени героя, который невольно разоблачает свою «червивую душу».

Реалистическое раскрытие «механики зла» в романе Гавличка прежде всего позволяет определить его место не только в чешской, но и в современной европейской литературе, на уровне выдающихся достижений которой роман несомненно находится.

Тема наследственного безумия, вырождение буржуазного семейства — все это близко традиционной проблематике натурализма. И в чешской литературе было немало последователей Эмиля Золя, разрабатывавших эту проблематику, например К.-М. Чапек-Ход, с которым чешская критика охотно сравнивала Гавличка. Но натурализм исходит из фатальной детерминированности человеческой судьбы социальными и прежде всего биологическими законами, а Гавличек ставит проблему по-иному, признавая моральную ответственность человека и осмысленность его активного участия в ходе мирских дел. Мелькало в чешской критике и сравнение Гавличка с Ф. Кафкой. Но для Кафки и близких к нему художников социально-бытовые моменты и вообще все конкретно-достоверное в произведении важно главным образом для того, чтобы подчеркнуть его несущественность перед лицом иных, первозданно-могущественных сил, необратимо коверкающих судьбу человека. Гавличек же, как истинный реалист, наполняет даже самые, казалось бы, абстрактные образы острым и значительным эмоциональным и психологическим содержанием, подчиняя их концепции человека, как существа не только обусловленного средой, но и творящего ее, способного к сопротивлению злу, смысл которого не представляет собой нечто непостижимое и может быть определен социальными параметрами. Роман «Невидимый» закономерно сопоставить со многими выдающимися явлениями критического реализма XX века в разных литературах. По своей структуре он напоминает, например, романы французского писателя Ф. Мориака, в которых тонкий психологический анализ и психопатологические моменты также подчинены глубокой социальной оценке и критике изнанки частной жизни буржуазного общества.

Гавличек прекрасно воспроизводит атмосферу ужаса и тайны, но для него чрезвычайно важно и достоверное, пластичное, многокрасочное изображение внешнего мира. Блестяще выписаны детали обстановки в старом доме Хайнов, начиненной, в представлении Швайцара, угрозой и злом. Столь же много живых, верно подмеченных деталей и в портретах персонажей. В то же время роман «Невидимый» свободен от громоздкой описательности, свойственной в известной мере первому роману Гавличка. В «Невидимом» автор подчиняет мастерское изображение внешнего мира, характеров и событий чрезвычайно драматично и увлекательно разворачивающемуся сюжету. Отточенное мастерство детали позволяет писателю поднимать ее до символа, сохраняя всю ее неповторимую характерность. Таково, например, сравнение ярко-красных губ Сони с раной, которое раскрывает свой смысл в момент ее трагической гибели. Да и вообще цвета предметов нередко приобретают в романе не только живописный, но и символический смысл.

Автор вспоминает, как он стремился к лапидарности и драматизму, увлеченно работая над своим романом: «Ох, этот „Невидимый“, создававшийся в каком-то неиссякаемом опьянении, по двадцать — тридцать страниц ежедневно, после целого дня утомительной работы, шестьсот страниц первоначального текста, потом доведенных до четырехсот двадцати». Этими словами начинается автокомментарий к роману, знаменательно озаглавленный «Попытка создания образа человека в литературном произведении». Живые люди, действующие в предельно драматичных обстоятельствах, лаконичная, можно сказать, «сгущенная» манера письма — таковы несомненные достоинства Гавличка-художника. И в этом смысле Гавличек стоит на уровне лучших достижений реализма нашего века.