Проспер Мериме - Души чистилища

Цицерон где-то говорит [1] Цицерон где-то говорит… — Мериме ссылается на главу XXI третьей части трактата Цицерона «О природе богов». — кажется, в трактате «О природе богов», — что существует несколько Юпитеров: Юпитер Критский, Юпитер Олимпийский и еще много других, так что нет почти ни одного сколько-нибудь значительного греческого города, который бы не обладал собственным Юпитером. Из всех этих Юпитеров сделали впоследствии одного, приписав ему все происшествия, случившиеся с каждым из его тезок в отдельности, чем и объясняется огромное количество любовных приключений, которые приписали этому богу.

Такое же смешение произошло с доном Хуаном, личностью почти столь же знаменитой, как особа Юпитера. Одна только Севилья насчитывает несколько донов Хуанов, но многие другие города также имеют собственных. Каждый из них некогда обладал своей собственной легендой. Но с течением времени они слились в одну.

Однако, если всмотреться внимательнее, нетрудно выделить каждого из донов Хуанов, по крайней мере различить двух: дона Хуана Тенорьо [2] …Дон Хуан Тенорьо — персонаж ряда легенд, впервые литературно обработанных испанским драматургом Тирсо де Молина (1571–1648) — в пьесе «Севильский озорник». По-своему интерпретировали этот образ Мольер в комедии «Дон Жуан», Моцарт в опере под тем же названием и Пушкин в трагедии «Каменный гость». , который, как всем известно, был отправлен на тот свет статуей, и дона Хуана де Маранья [3] Дон Хуан де Маранья. — Подразумевается севильский вельможа дон Мигель, граф де Маньяра (1626–1679), проведший беспутную молодость, но затем раскаявшийся, ставший на путь благотворительности и ушедший в монастырь. Мериме в своей новелле использует черты обоих персонажей. , кончина которого была совсем иной.

О жизни обоих рассказывают одно и то же; только развязка отличает эти рассказы. Развязки здесь можно найти на всякий вкус, как в пьесах Дюсиса [4] Дюсис , Жан-Франсуа (1733–1816) — французский драматург, автор сентиментальных мелодрам и переделок пьес Шекспира. , кончающихся счастливо или плачевно, сообразно чувствительности читателей.

Что до правдивости этой истории или, скажем, этих двух историй, то она несомненна, и местный севильский патриотизм сильно бы оскорбился, если бы вы подвергли сомнению существование этих озорников, бросающих тень на родословные самых знатных севильских фамилий. Иностранцам показывают дом дона Хуана Тенорьо, и ни один из ценителей искусства не может побывать в Севилье, не осмотрев церковь Милосердия. Он может увидеть там гробницу кавалера де Маранья с надписью, продиктованной его смирением или, если хотите, гордостью: Aqui уасе el peor hombre que fué en el mundo [5] Здесь покоится худший из людей, когда-либо живших на свете (исп.). . Возможно ли после этого сомнение? Правда, показав вам эти два памятника, чичероне вам еще расскажет, как дон Хуан (неизвестно только который) сделал странное предложение Хиральде — бронзовой фигуре, увенчивающей мавританскую башню собора, и как Хиральда его приняла; или о том, как однажды дон Хуан, выйдя под влиянием винных паров прогуляться по левому берегу Гуадалкивира, попросил огня у человека, с сигарой во рту шедшего по правому берегу, и как рука курильщика (оказавшегося не кем иным, как дьяволом) удлинилась настолько, что перекинулась через реку и протянула дону Хуану сигару, о которую тот закурил свою, даже не поморщившись и не обратив внимания на это предупреждение свыше — настолько очерствело его сердце…

Я пытался размежевать этих донов Хуанов, отнеся на долю каждого ту степень зла и преступности из общего предания, которая ему причитается. Не располагая более надежным методом, я постарался наделить героя моего, дона Хуана де Маранья, лишь теми приключениями, которые не связаны по укоренившейся привычке с именем дона Хуана Тенорьо, столь известного у нас благодаря шедеврам Мольера и Моцарта.

Граф дон Карлос де Маранья был одним из самых богатых и чтимых дворян Севильи. Он происходил из славного рода и в войне против восставших морисков [6] …в войне против восставших морисков… — Морисками назывались проживавшие в Андалусии арабы; они непрерывно подвергались притеснениям и преследованиям со стороны испанских властей и католической церкви. Восстание морисков вспыхнуло в 1568 году и было жестоко подавлено в 1570 году. В 1609–1610 годах последние мориски были выселены в Африку.