Алексей Ремизов - Том 1. Пруд

С. 35… церковь к Покрову… — В кн. «Подстриженными глазами» Ремизов не раз упоминает соседнюю приходскую Покровскую церковь «на Воронцовом поле, которая называлась Грузинской по чудотворной иконе Грузинской Божьей Матери» (С. 36; см. также с. 279 и др.).

С. 38… и свое дело открыл. — Ср.: «Отец, Михаил Алексеевич Ремизов, с детства попал из деревни в Москву, определился мальчиком в лавку к Кувшинникову, кипяток таскал, в лавочку бегал, к делу присматривался, так и жил на побегушках, а вышел в люди, сам хозяином сделался: Кувшинникова торговля кончилась, началась Ремизова — галантерейный магазин <���…>, две лавки в Москве, да две лавки в Нижнем на ярмарке. Без всякого образования, трудом и сметкой, "русским умом" своим отец сам до всего дошел и большим уважением пользовался…» (Автобиография 1913. С. 442–443).

С. 41… предпримет к законному возвращению жены. — Ср.: «…отец не выдержал, <���…> поехал на Тверскую к генерал-губернатору.

Известный московский галантерейщик, наряженный заграничным негоциантом: серые брюки, белая жилетка, светлый галстук, черная визитка и цилиндр — с таким "венским шиком", да еще и на собственных вороных, ждать не заставили.

Князь Владимир Андреевич Долгорукий — "хозяин столицы", <���…> за преклонностью лет <���…>, весь с головы до ног был искусственно составной: обветшалые, подержанные члены заменены механическими принадлежностями со всякими предохранителями и вентиляцией: каучук, пружина, ватин и китов ус, и все на самых тончайших винтиках <���…> Отец жаловался, что жена увезла детей и требует развод, но он не знает, в чем его вина <���…>. Выслушав отца с помощью трубки, князь не без усилия пошарил в штанах, нащупал что-то <���вариант: надавил кнопку> и вынул <���или выскочило> что-то вроде… искусственный палец, и этим самым пальцем с восковым розовым ногтем, долбешкой, помотал перед носом отца. Тем разговор и кончился.

Чиновник, выпроваживая отца в приемную, растолковал ему, что символический жест князя, не сопровождаемый словами, означает: за повторное обращение в двадцать четыре часа из Москвы вон. "Примите это к сведению!" И уж от себя добавил, и не без недоумения: "Ваша жена — сестра самого Найденова… чего же вы хотите?"» (Подстриженными глазами. С. 116–117).

С. 41. … в Боголюбовом монастыре… — Подразумевается памятный Ремизову с раннего детства Андроников Спаса Нерукотворного мужской монастырь, основанный около 1360 г. в Москве на левом берегу р. Лузы. Монастырь был форпостом на юго-восточных подступах к городу. Назван по имени первого игумена — св. Андроника (ум. 13.07. 1374 г.).

С. 42. …уезжал к себе за реку. — Ср.: «Рано я стал догадываться о неладах между отцом и матерью <���…>; только по праздникам отец приезжал к нам и в тот же вечер возвращался домой» (Подстриженными глазами. С. 115).

…не выдержало сердце, — конец. — Ср.: «10 мая <1883 г.>, в день въезда государя (Александра III) в Москву на коронацию, умер отец. Мне не хватало месяца до шести лет, а матери исполнилось тридцать пять; и пять лет, как жила она с нами отдельно. <���…> Отец был старше матери на двадцать лет. <���…> он умер от осложнившегося плеврита…» (Подстриженными глазами. С. 166–167).

…до самой Москвы хватало. — Ср.: «В духовной своей завещал отец на колокол в село на свою родину, и такой наказал колокол отлить гулкий и звонкий: как ударят на селе ко всенощной, чтобы до Москвы хватало за Москва-реку до самых Толмачей. Этот колокол заветный, невылитый, волшебный, благовестными звонами вечерний час гулко-полно катящийся с дедовских просторных полей по России — это первый мне родительский завет» (Автобиография 1913. С. 443).

С. 43. …Никита-скусный … — Ср.: «Фабричные рабочие Найденовской шерстепрядильной сразу наклеили <���В. А. Найденову> ярлык "англичанин" в отличие от других хозяев — братьев <���…> "Англичанина" никто не любил. Голоса он не подымет, но никогда и не услышишь от него человеческого слова. К "англичанину" незамедля прибавилось: "схусный" (скушный) и "змея"» (Подстриженными глазами. С. 219–220).

С. 44… черные большие усы… — Ср.: «В редкие его приезды к нам <���…> я его вижу с черными усами, пахнущими фиксатуаром, нарядного, как с картинки <���…> и драгоценный перстень на указательном пальце, вспыхивающий белой искрой, резко дал моих, глаз <���…>» (Подстриженными глазами. С. 166).

«Поедемте прощаться». — Ср.: «Накануне <���смерти> нас возили в Большой Толмачевский переулок прощаться. Я не узнал отца. <���…> вдруг — в халате, седая борода и никакого перстня…» (Подстриженными глазами. С» 166).