Джером Джером - Энтони Джон

Энтони торопился. Он распорядился, чтобы экипаж ждал их на Бертон-сквер.

— Почему ты спрашиваешь? — сказал он.

— Мэтью думает, что он жив, — объяснил ребенок, — и что он бродит еще вокруг. Вот почему он всегда оставляет дверь открытой, для того чтобы Христос, проходя мимо, мог увидеть и позвать его.

Энтони очень спешил. Ему нужно было повидать делового человека перед тем, как ехать домой. Он обещал маленькому Джону как-нибудь в другой раз поговорить на эту тему. Однако случай так и не представился.

Наступил день, когда Бетти вернулась жить в приорат. С тех пор как умер ее отец, она все время путешествовала. Сначала она регулярно переписывалась с Энтони.

Они обсуждали вопросы религии, политики, науки, он передавал ей сведения о том, что делалось на родине, она сообщала ему о своих открытиях в чужих краях. Она старалась повидать все, что стоило того, и потом собиралась использовать виденное: хотела написать книгу. Но после смерти старшего сына, который умер в возрасте восьми лет, Энтони одно время совершенно перестал писать. Кроме того, были продолжительные периоды, когда Бетти жила в таких местностях, где почтальоны не являются частыми гостями. Письма делались все более редкими, и со стороны Энтони они содержали только деловые новости. Было как-то странно писать о себе, о монотонном существовании и о домашнем счастье. Были времена, когда он был бы рад другу, которому мог бы поведать свои тайные мысли, но ниточка была надорвана. Сознавая, насколько он сам изменился, он не был уверен в том, что Бетти осталась прежней. Их письма были вполне дружеские, часто даже душевные, но он не чувствовал больше, что знает ее. И иногда ему даже казалось, что никогда и не знал.

Был зимний вечер, когда однажды Энтони, покинув свою контору, пошел в приорат, чтобы навестить ее. Она вернулась около недели тому назад, но Энтони как раз должен был по делам ехать на север. Она приняла его в небольшой комнате над холлом, которая всегда была ее личным помещением. Мистер Моубри, сдавая дом своему родственнику, выговорил условием, чтобы эта часть дома всегда оставалась запертой. Здесь ничто не изменилось. В камине горели дрова. Бетти стояла посреди комнаты. Она пошла ему навстречу, протянув обе руки.

— Как хорошо, что я вас снова вижу, — сказала она, — но что вы сделали с вашими волосами? — Она прикоснулась к ним.

Она усадила его в удобное кресло возле огня, а сама осталась стоять. Он засмеялся.

— О, мы скоро растем в Мидлсбро, — сказал он.

Он смотрел на нее и казался удивленным.

— Я понял, — сказал он вдруг.

— Что вы поняли? — рассмеялась она.

— Перемену в вас, — ответил он. — Вы были старше меня, когда я вас видел в последний раз, теперь вы моложе меня. По крайней мере внешне.

— Мне стыдно, — ответила она серьезным тоном, — вы работали для того, чтобы посылать мне деньги. Вот что вас состарило. Все они старики, те, которые делают деньги. Я ведь многих знавала. Вы еще недостаточно наработали?

— О, дело не в этом, — ответил он, — это становится привычкой. Я просто не знаю, что мне теперь делать с собою.

Она заставила его говорить о себе. Вначале это было нелегко, казалось, что так мало имеется тем. Джим учился в Регби и собирался поступить в гвардию. Его дядя, сэр Джеймс, женился и имел троих детей, мальчика и двух девочек. Но мальчик упал с лошади, учась ездить верхом, и стал калекой.

Таким образом молодежь Стронгсарм должна была продолжать традиции Кумберов. Так как у него было много денег, все будет в порядке. Его дядя должен был вернуться весною из Индии. Он получил назначение в Ольдершот.

Нора училась в Челтенгэме. Все девочки Кумбер учились в Челтенгэме. У нее были своеобразные взгляды, и она торопилась поскорее окончить школу, а затем продолжать образование в Вене. Вот одно из неудобств богатства: оно разъединяет родителей и детей. Чтобы избежать этого, мальчик мог бы учиться у друга Теттериджа. С точки зрения воспитания это было бы, конечно, лучше. Девочка могла бы поступить к мисс Лендрипп на Бертон-сквер. Все были бы вместе, и это было бы куда как лучше. Элеонор была замечательна. Бетти увидит, что она выглядит не более чем на один день старше, чем до ее отъезда.

Бетти засмеялась:

— Бог с вами, мой милый, кажется, вы все еще смотрите на нее влюбленными глазами. Ведь прошло семнадцать лет с того времени, о котором вы говорите.

Энтони поверил с трудом, но пришлось согласиться с фактами. Все-таки он настаивал, что Элеонор замечательная женщина. Большинство женщин в ее положении стремились бы к нарядам и удовольствиям, наполнили бы аббатство друзьями и родственниками, среди которых Энтони чувствовал бы себя чужим: другая женщина настаивала бы на том, чтобы иметь дом в Лондоне и проводить там сезон, ездить на Ривьеру или в Хомбург, оставляя Энтони сидеть за денежной машиной в Мидлсбро. Этого как раз всегда боялась его мать. Она, однако, давно переменила мнение об Элеонор. И даже полюбила ее. Вот когда вернется Нора, несомненно придется внести кое-какие изменения. Но до того времени нужно кое с чем покончить. Прежде всего с машиной для получения денег. Он нашел — или, вернее, Элеонор нашла, что он был отличный оратор. Ей пришлось немножко повоевать с ним, но первый результат оказался удачным. Он собирается подвергнуться баллотировке в парламент. Не с мечтой о политической карьере, но просто чтобы защищать те реформы, которые ему кажутся необходимыми. Парламент дает человеку определенную платформу. Можно обращаться ко всей стране.