Бертольт Брехт - Мамаша Кураж и ее дети

Мамаша Кураж.Что, платить нечем? Нет денег — нет водки. Победные марши играть они горазды, а нет чтоб солдатам жалованье выдать.

Солдат. Водки хочу. Я слишком поздно начал грабить. Командующий нас надул и отдал город на разграбление всего на один час. Я, говорит, не зверь; наверно, получил от города взятку.

Полковой священник (входит, прихрамывая). Во дворе лежат еще несколько человек. Крестьянская семья. Помогите мне кто-нибудь. Мне нужна холстина для повязок.

Второй солдатуходит с ним.

Катринприходит в большое волнение и пытается выпросить у матери холстину для бинтов.

Мамаша Кураж.У меня нет ничего. Бинты я распродала в полку. Офицерские сорочки я рвать ради них не буду.

Полковой священник (кричит из глубины сцены). Говорю вам, мне нужна холстина.

Мамаша Кураж (садится на лесенку, чтобы Катрин не вошла в фургон). Не дам. Платить они не станут, у них нет ничего.

Полковой священник (склонившись над женщиной, которую он внес на руках). Почему вы не ушли, когда начался орудийный обстрел?

Крестьянка (слабым голосом). Хозяйство.

Мамаша Кураж.Разве эти люди что-нибудь бросят! А я так выкладывай. Нет, не дам.

Первый солдат.Это лютеране. С какой стати они лютеране?

Мамаша Кураж.Плевать им на веру. У них хозяйство пропало.

Второй солдат.Никакие они не лютеране. Они-то сами католики.

Первый солдат.Когда идет обстрел, как их рассортируешь.

Крестьянин (его приводит священник). Пропала моя рука.

Полковой священник.Где холст?

Все смотрят на мамашу Кураж, та не шевелится.

Мамаша Кураж.Не могу ничего дать. Всякие налоги, пошлины, проценты, взятки!

Катрин, издавая нечленораздельные гортанные звуки, поднимает с земли доску и замахивается на мать.

Рехнулась ты, что ли? Положи сейчас же доску, дрянь ты этакая, а то отлуплю! Не дам, не могу, я должна о себе самой подумать.

Полковой священникснимает ее с лесенки и сажает на землю; затем он достает сорочки и разрывает их на узкие полоски.

Мои сорочки! Полгульдена штука! Меня разорили!

Из хижины доносится жалобный детский голос.

Крестьянин.Там еще дитя.

Катринбежит в хижину.

Полковой священник (крестьянке). Лежи! Без тебя уж вытащат.

Мамаша Кураж.Остановите ее, крыша может обвалиться.

Полковой священник.Я больше туда не войду.

Мамаша Кураж (мечется). Не разбрасывайтесь дорогим бельем!

Второй солдатсдерживает ее. Появляется Катринс грудным ребенком, которого она вынесла из развалин.

Снова нашла себе сосунка, чтобы с ним нянчиться? Сейчас же отдай его матери, слышишь, не то мне снова придется битый час драться с тобой, пока не вырву его у тебя из рук! (Второму солдату.) Нечего глаза пялить, пойди лучше и скажи им, чтобы прекратили музыку, я и так вижу, что они победили. У меня только убытки от ваших побед.

Полковой священник (накладывая повязку). Кровь просачивается.

Катринукачивает младенца, бормоча что-то похожее на колыбельную песню.

Мамаша Кураж.Смотрите на нее, она уже счастлива среди всего этого горя. Сейчас же отдай ребенка, мать уже приходит в себя. (Замечает, что первый солдат пристроился к водке и, теперь хочет удрать с бутылкой.) Пся крев! Ах ты, скотина, ты хочешь побеждать дальше? Плати!

Первый солдат.У меня нет ничего.

Мамаша Кураж (срывает с него шубку). Тогда давай шубу, она все равно краденая.

Полковой священник.Там под обломками еще один.

Близ города Ингольштадта в Баварии Кураж присутствует на похоронах главнокомандующего императорских войск Тили. Идут разговоры о героях войны и о длительности войны. Полковой священник сетует на то, что его способности пропадают втуне, немая Катрин получает красные туфельки.

1632 год. Внутри маркитантской палатки с питейной стойкой в задней стене. Дождь. Вдалеке — бой барабанов и траурная музыка. Полковой священники писарьиграют в шашки. Мамаша Куражи Катринзаняты инвентаризацией.

Полковой священник.Сейчас похоронная процессия трогается.

Мамаша Кураж.Жалко главнокомандующего — двадцать две пары носков, — говорят, он погиб из-за несчастного случая. Всему виной был туман на лугу. Главнокомандующий призвал еще один полк сражаться, не боясь смерти, а потом поскакал назад, но из-за тумана ошибся в направлении: оказалось, что он поскакал не назад, а вперед, в самое пекло боя, где и попал под пулю — свечей только четыре осталось.