Автор неизвестен - Геммалия

У камина большого постоялого двора «Павлин» в Марселе шла оживленная беседа, когда снаружи послышался цокот копыт; вскоре после того вошел и путешественник; он с головы до ног промок от дождя и приблизился к огню; хозяин предложил ему сесть и добавил несколько охапок хвороста к горевшим в огромном камине поленьям, а затем стал готовить ужин, вместе с постояльцами тем временем внимательно разглядывая гостя.

Путешественнику было на вид лет тридцать; одет он был в английский наряд, однако отличался той непринужденной утонченностью манер, что приобретается лишь в долгих странствиях. Он был статен и красив, но на бледном лице уже пролегли морщины; лицо это, более того, говорило о душе, уставшей от привычек и радостей обыденной жизни и жаждущей необычайного.

С появлением незнакомца воцарилось молчание; путешественник нарушил тишину:

— Не могли бы вы сказать, — произнес он, обращаясь к хозяину постоялого двора, — прибыл ли днями в Марсель корабль «Два друга»?

— Не знаю, — отвечал хозяин, — но завтра утром непременно вас извещу; откуда этот корабль?

— Из Афин, — сказал незнакомец. — Но я, входя, прервал вашу беседу; умоляю, продолжайте, дорогой хозяин.

— О! месье, — отозвался последний, — это всего-навсего мой сосед, бакалейщик. Ему вздумалось обучать меня премудростям моего дела — меня, вот уже двадцать лет с честью держащего флаг постоялого двора «Павлин»!

— Черт возьми! пусть господин рассудит по справедливости, — сказал бакалейщик.

— Так тому и быть! — воскликнул хозяин.

— Знайте же, месье, — продолжал бакалейщик, — что дней пятнадцать назад в «Павлине» поселилась молодая дама.

— Молодая дама? — переспросил путешественник, и его угасшие глаза засверкали.

— Одна, без сундуков, без пожиток… — заметил хозяин.

— Нечего меня перебивать! Без багажа, без сундуков…

— Она хорошенькая? — спросил путешественник.

— Как ангел, — ответила дочь хозяина, Аннета, до сих пор молчавшая.

— В красоте ее есть что-то завораживающее, — сказал бакалейщик.

— Она гречанка, — вставил хозяин.

— Гречанка! — воскликнул путешественник.

— Возможно, — раздался неизвестный голос. Собеседники огляделись, тщетно пытаясь понять, кто вмешался в их спор.

— Гречанка! — продолжал бакалейщик, презрительно улыбаясь, — да… быть может… но по-французски она говорит, словно мы с вами… Как бы то ни было, эта молодая особа, эта гречанка, если хотите, решила поселиться здесь, и мой сосед предоставил ей комнату. С того дня она постоянно сидит взаперти; ни с кем не разговаривает, выходит только по вечерам, когда все добропорядочные люди возвращаются домой, обратно же приходит посреди ночи. Согласитесь, месье, что подобное поведение может бросить тень и на лучшую из гостиниц.

— Она платит вовремя, — заявил хозяин, — и если мои постояльцы платят, я оставляю их в покое.

— Славное изречение! — вскричал моралист-бакалейщик. — Глядите, как бы не пришлось вам подсчитывать убытки.

— Уж не больше, чем в вашей лавке… кому не знать, как вам! — язвительно ответствовал хозяин.

— Что вы имеете в виду? — взвился красный от злости бакалейщик.

— Прошу вас, господа, успокойтесь, — примирительно сказал путешественник. — Внешность зачастую обманчива; хозяин же наш, как мне думается, ведет себя вполне правильно. Должен ли он отказать в приюте гостье, живущей под его кровом, по причине ничем не подтвержденного подозрения? вне всяких сомнений, поступать так не следует. Полагаю, ему хорошо бы узнать о ней побольше и только потом действовать. Но кто эта женщина? можно ли ее увидеть?

— Часом позже полуночи, — ответил хозяин, счастливый тем, что путешественник принял его сторону, — она возвращается с ночной прогулки, которую обыкновенно совершает близ церкви Святой Клары…

— Церкви! — со смехом прервал его бакалейщик.