Ихара Сайкаку - Рассказы из всех провинций

Но, как известно, запоздалым раскаянием делу не поможешь. «О чем ты горюешь, прибрежная ива?» — поется в песне. Наверное, о том, что прошлое кануло в воду, что былого уже не воротишь…

Между тем по соседству с жилищем кутилы, с южной стороны, находилась винная лавка, ничуть не уступавшая известному в столице заведению под названием «Мандариновый цвет». Хозяин лавки умер совсем молодым, оттого, наверно, что жена его была редкой красавицей, как две капли воды схожей со знаменитой куртизанкой Нокадзэ, той самой, которую выкупил в свое время один богач из Нагасаки. Так вот после смерти мужа эта женщина осталась с двухлетней дочкой, о которой много пеклась, и хотя находилась она в самом расцвете молодости, строго себя блюла, вполне смирившись со своею вдовьей участью. Неудивительно, что в нашем беспутном мире слыла она зерцалом женской добродетели.

И вот однажды сия добродетельная вдовушка втайне от всех отправилась в храм Хонкокудзи и поведала тамошнему настоятелю, которого, кстати сказать, видела впервые в жизни, следующую историю.

— Слышала я, — начала она, — что в числе ваших прихожан есть некий торговец шнурками мотоюи из Эдо, который живет неподалеку отсюда, в Карасуме. Потому и осмелилась обратиться к вам с просьбой, в надежде, что вы сохраните все в тайне. Надобно вам сказать, что я вдовствую и потому совершенно чужда мирских соблазнов. И вот, представьте себе, этот торговец шлет мне одно за другим любовные письма. Все до единого я, разумеется, оставила без ответа, а вскоре и вовсе перестала думать о них. Но вот недавно этот человек, позабыв всякий стыд, снова прислал мне письмо. То, что он пишет, поистине ужасно. Послушайте!

«Я приставлю к ограде Вашего дома лестницу и тайком проберусь в сад в том месте, где посажен дуб. Как раз под дубом находится уборная; спрыгнув с ограды, я окажусь на ее крыше, а затем, зацепившись ногой за задвижку двери, спущусь в сад и направлюсь прямехонько к гостиной, так что не сочтите за труд приоткрыть чуточку ставни. Коли Вы поступите противно моей воле, убью и Вас и себя. Это я решил твердо».

Вот какое письмо прислал мне этот мужчина. Если об этом станет известно в округе, ему несдобровать. А уж про меня и говорить нечего — кто вступится за вдову? Поэтому сделайте милость, то, что услышали, сохраните в тайне. Мужчине же этому строго-настрого запретите писать мне. Так вы обоих нас спасете от неминуемой гибели. — Сказав это, женщина удалилась.

Священник немедля послал за торговцем, и когда тот явился, принялся ему выговаривать, при этом вид его не предвещал ничего доброго. Закончил священник так:

— Вспомните, при каких обстоятельствах вам пришлось покинуть Эдо. Натворите бед здесь — совсем будет худо, ведь в Киото у вас нет родственников, могущих прийти на помощь. Выбросьте же, пока не поздно, эту сумасбродную затею из головы!

При этих словах мужчина изменился в лице и воскликнул:

— Все это ложь от начала и до конца! Ничего подобного у меня и в мыслях не было. Не жить больше на свете тому, кто возвел на меня напраслину!

Гневная тирада торговца, однако, нимало не смутила священника.

— У меня есть веское доказательство, что это не клевета. Ко мне сегодня приходила небезызвестная вам вдова и с глазу на глаз поведала о вашем коварном замысле. Ну что, теперь, надеюсь, вы не станете отпираться?

Торговец был повесой эдоской закваски, [199] «…был повесой эдоской закваски…» — то есть настоящим повесой, поднаторевшим в любовных делах. он живо смекнул: «Все это, видать, неспроста. Хоть у меня и в мыслях ничего подобного не было, вдовушка наговорила про меня небылиц не без умысла». Священнику же он ответил так:

— Вы правы. По молодости лет я наделал немало глупостей. Видно, и впрямь мне следует послушаться вашего совета и отказаться от этой затеи.

Оставив священника в совершенном удовольствии от такого поворота событий и взяв с него слово хранить дело в тайне, повеса помчался домой и стал с нетерпением ждать наступления темноты.

Когда приспело время, он влез на ограду в том месте, где указала вдова, и с мыслью: «Вот так ловко придумала!» — без труда проник в сад и затаился под деревом. Тут вдова взяла его за руку и повлекла в дом. «Уж не сон ли это?» — только и успел подумать повеса, как очутился рядом с женщиной в теплой постели, на мягкой подушке, укрытый двойным одеялом, от которого исходил аромат алоэ. Лежит он, а самого дрожь пробирает — и радостно ему, и боязно. Некоторое время он пребывал в растерянности, прикидывая, как лучше поступить, но потом рассудил, что раз у этой женщины нет мужа, то и опасаться особенно нечего. Тут он принялся удовольствовать вдову, которая целых три года хранила верность покойному супругу, да так, что потом ей пожалуй, было, что вспомнить.