Ихара Сайкаку - Рассказы из всех провинций

Услышав об этом, старейшины воскликнули:

— Ну и ну, не каждому выпадает на долю подобная удача. Завтра же, улучив удобный момент, мы сообщим об этом его светлости.

Тем бы дело и кончилось, если бы не самурай по имени Аосаки Хякуэмон, служивший в охране замка. Был он человеком чванливым и своевольным; несмотря на то что минул ему уже сорок один год, женою так и не обзавелся и всегда ходил с надутым видом. Но поскольку принадлежал он к старинному самурайскому роду и к тому же отец его, Хякунодзё, в свое время чем-то особенно отличился перед господином, Хякуэмон получал высокое жалованье, и окружающим поневоле приходилось сносить все его выходки.

Вот и на сей раз, услышав рассказ Кинная о русалке, Хякуэмон сделал вид, будто не поверил ни единому его слову.

— Я бы не стал докладывать его светлости о том, чего не видел собственными глазами, — нарочито громко проговорил он, обращаясь к сидящему поблизости слепому рассказчику. [154] «Слепой рассказчик» — В феодальной Японии князья (даймё) брали к себе на службу рассказчиков, в обязанности которых входило развлекать своих господ военными или шуточными историями. — Всем известно, что у птицы есть крылья, а у рыбы — плавники. Эти твари весьма проворны, когда дело касается их жизни, и так просто в руки не даются. У меня в саду есть маленький пруд шириною в четыре-пять кэнов, [155] Кэн — мера длины, равная 1,81 м. не больше, в нем я держу золотых рыбок. На днях я принялся потехи ради стрелять в них из игрушечного лука, выпустил более двухсот стрел — и что же? Ни одна не попала в цель. Как видите, даже эту живность убить совсем непросто. Вообще же нет на свете ни оборотней, ни чудес. Не удивляемся же мы тому, что у обезьян красная морда, а у собаки четыре лапы.

Услышав разглагольствования Хякуэмона, глава службы тайного надзора Нода Мусаси обратился к нему с такими словами:

— Вы говорите так потому, что подходите ко всему необъятному миру с мерками собственного поместья. Между тем в горах и морях за десятки тысяч ри отсюда можно увидеть самые необыкновенные существа. Известно, например, что в старину, во времена семнадцатого императора Нинтоку, [156] «…во времена семнадцатого императора Нинтоку…» — Здесь Сайкаку допускает неточность; имеется в виду шестнадцатый по счету японский император, который, по преданию, правил на протяжении восьмидесяти семи лет, с 313 по 399 г. в Хиде родился человек с двумя лицами. При императоре Тэмму [157] «Император Тэмму» — сороковой по счету император Японии, правивший с 673 по 683 г. в одном из горных селений Тамбы появился бык с двенадцатью рогами. [158] «Бык с двенадцатью рогами» — Упоминание о двенадцатирогом быке встречается в «Нихон сёки». А во времена императора Момму [159] «Император Момму» — сорок второй японский император, находившийся у власти с 697 по 707 г. пятнадцатого дня шестого месяца четвертого года эры Кэйун [160] «Четвертый год эры Кэйун» — соответствует 707 г. по европейской системе летосчисления. в нашу страну из-за моря прибыл демон ростом в восемь дзё, толщиною в дзё и два сяку, [161] Сяку — мера длины, равная приблизительно 30 см. с тремя лицами. Коль скоро подобное случалось в старину, почему в наше время нельзя встретить русалку?

Хякуэмон побледнел, однако заметил в свойственной ему манере:

— И все-таки было бы славно, если бы Киннай-доно, раз уж он сподобился убить русалку, привез ее с собой.

Из жалости к Киннаю присутствующие поспешили перевести разговор на другую тему и вскоре, когда заступила на дежурство ночная стража, разошлись по домам.

Разные бывают люди на свете. Вот и после этого происшествия одни осуждали Хякуэмона, другие же смеялись над Киннаем, ну и горазд, мол, на выдумки! От обиды Киннай решил убить Хякуэмона, но потом образумился. «Нет, — подумал он, — тогда мне и вовсе не дадут проходу, еще пуще станут глумиться надо мной, — дескать, сам наплел небылиц, а другой отвечай…» Долго маялся Киннай, влача безрадостное существование, и наконец решился: «Коли не изменило мне еще самурайское счастье, я отыщу убитую русалку, чтобы все убедились в правдивости моих слов, и тогда не видать негодяю Хякуэмону от меня пощады».

В тот же день Киннай втихомолку покинул свою усадьбу и отправился к бухте Сакэкава. Там он сговорился с рыбаками, щедро оделил их деньгами, и те, не теряя времени, забросили в море огромные сети, но выловить русалку так и не смогли.