Ихара Сайкаку - Рассказы из всех провинций

Монахи в большинстве своем таковы, что ради собственной выгоды готовы продать самого Будду. Их уменье надувать поистине неисчерпаемо, словно море, омывающее Сикоку. Не одного простака одурачили они. А все потому, что людские сердца сплошь да рядом пребывают во мраке.

В один из дней конца осени установилась безветренная погода, все лодки в бухте Томари-но Исо стояли на приколе, так что Бандзану поневоле пришлось задержаться здесь на ночь. С южной стороны провинции Сануки протянулись известные своей красотой горы, но и с морского побережья открывался великолепный вид на вековечные сосны с причудливо изогнутыми ветвями.

В хижине, стоявшей вблизи бухты, собрались дети местных рыбаков и, хотя наш век считается веком расцвета буддийской веры, принялись играть украшавшими алтарь двумя подсвечниками в виде журавля, стоящего на спине черепахи, и сосудом для священных пожертвований. Да и сама хижина была настолько запущена, что нельзя было не испытывать горечи от того, сколь далеки от благочестия местные жители. «Как же можно допускать подобное небрежение?!» — возмутился Бандзан и заговорил об этом со стариком, несшим вязанку дров для котла, в котором выпаривали соль. Старик опустил свою поклажу на уступ в скале, провел рукой по белым кустистым бровям и, опершись о заостренную с обоих концов палку, рассказал следующее.

Несколько лет назад в этой хижине жил монах по прозванию Куракубо. Весьма преуспев на поприще служения Будде, монах этот умел творить всякие чудеса. Например, ему ничего не стоило слететь легче птицы с горы Компиры [126] «Гора Компира» — одна из гор в провинции Сануки, на которой стоит храм, посвященный божеству Компира. высотою более тридцати дзё. [127] Дзё — мера длины, равная 3,03 м. Во время его проповедей на прихожан вдруг начинали сыпаться цветы. Кроме того, он славился умением тотчас распознавать в людях добродетели и пороки.

Или, бывало, случится у кого пропажа — этот человек сразу же бежит к Куракубо, и тот безошибочно указывает, где искать. И еще много самых разных чудес являл людям этот монах. Местные женщины, из верующих, просто-таки его боготворили, и день ото дня богатство его росло. Поначалу он ютился в крохотной лачуге, державшейся на четырех стволах бамбука вместо опор и крытой чем попало, а потом выстроил себе этот великолепный приют.

И вот нынешней весной Куракубо неожиданно заявил, что в шестом месяце пятнадцатого дня собирается отойти в мир иной. Готовясь к собственной кончине, он надлежащим образом убрал алтарь и известил о грядущем событии жителей трех провинций — Ава, Иё и Тоса.

Время быстротечно, вскоре наступила середина «безводного месяца», [128] «Безводный месяц» (минадзуки) — старинное название шестого месяца по лунному календарю. и из соседних провинций прибыли десятки тысяч людей. Куракубо заблаговременно распорядился построить бамбуковую изгородь по четыре тё [129] Тё — мера длины, приблизительно равная 109 м. в длину и ширину и приготовил все для совершения обряда. Утром пятнадцатого числа он облачился в приличествующие случаю одежды, уселся на землю и, повернувшись в сторону запада, [130] «…повернувшись в сторону запада…» — Согласно буддийским верованиям, на западе, в бесконечной дали, находится «чистая земля» — буддийский рай. вознес молитву, после чего с блаженной улыбкой на лице упокоился. В завещании Куракубо велел после смерти выставить на всеобщее обозрение и обождать три дня, ибо за это время душа его должна достигнуть нирваны, как это случилось в свое время с Шакьямуни на Орлиной горе. [131] «…как это случилось в свое время с Шакьямуни на Орлиной горе» — Орлиная гора (Рёедзэн или Рёедзюсэн; санскр. Гридхракута) — гора, расположенная в Индии на территории современного штата Бихар, место, где, по преданию, проповедовал Будда Шакьямуни. Как только об этом стало известно, вокруг тела Куракубо столпилось множество людей, пожертвований принесли целую гору.

Спустя три дня, утром восемнадцатого числа, один из учеников покойного обратился к присутствующим с такой речью:

— Некогда Куракубо учил нас, что пока тело покойника остается теплым, предавать его огню нельзя. Как это ни удивительно, тело учителя все еще хранит тепло.

Тогда кто-то из толпы воскликнул:

— А что, если он оживет? Вот было бы здорово! Вряд ли когда-нибудь на свете появится второй такой священник.