Дафна дю Морье - Замок Дор

— Тристан! — позвал он. — Тристан! — Это имя прозвучало не нелепо, а зловеще, потому что эхо не было резким, как после его первого возгласа. Теперь в нем была какая-то печальная, пронзительная нота, это был почти шепот, чуть громче вздоха.

Сжав в руках свою палку и затаив дыхание от удивления, доктор Карфэкс наблюдал, как из ямы медленно поднимается фигура, перебирая руками — то соскальзывая, то замирая. Голова и плечи были выпачканы в черной грязи, лицо окровавлено, а взгляд пристальный, безумный — это были глаза Амиота.

— Кто меня зовет?

Голос, приглушенный рыданием, был слабый и прерывистый, и доктор, зная, что из-за внезапного движения или одного неверного шага Амиот может полететь обратно, в неведомые глубины, из которых он пытался выбраться, застыл на месте, за изгородью, по колено в дроке.

— Это я, Динас, — ответил он тихо. — Динас, твой друг.

Юноша всматривался в него, не узнавая, одной рукой вцепившись в твердую землю у края ямы, а второй откидывая спутанные волосы, которые упали на глаза.

— Ты меня предал, — сказал Амиот, — ты или кто-то другой. Лестница исчезла. Они вырыли яму, чтобы я попал в ловушку, и мне не выбраться.

Доктор, подавшись вперед, увидел, что левая нога юноши запуталась в проволоке, и если он наклонится, чтобы ее освободить, то полетит вниз.

— Спокойно, — велел доктор. — Крепко держись обеими руками. Я подойду и освобожу тебя.

Но когда он двинулся к краю ямы, Амиот закричал:

— Назад! Я тебе не доверяю. Сегодня ночью лис выходит из норы со всеми своими людьми. Динас служит сначала королю, а уж потом — другу.

Внезапно, сделав неимоверное усилие, он высвободил ногу из проволоки и, держась за край ямы, выбрался на безопасное место.

— Молодец, — похвалил доктор. — Вот, хватайся за мою палку. — Но его прыжок вперед во времени оказался гибельным: Амиот, сочтя этот жест враждебным, а палку — оружием, отпрыгнул в сторону и в следующую секунду набросился на своего ничего не подозревающего союзника. Повалившись на дрок, они боролись в каких-нибудь трех ярдах от открытого ствола шахты, и Карфэкс, над которым прошлое уже утратило свою власть, сознавал, что если он не одолеет противника, то ему грозит смерть в настоящем.

Амиот, в слепой ярости и испуге от того, что его предали, выхватил у доктора из кармана складной нож и, открыв его, нацелил ему в горло. Но тут Карфэкс, отведя руку, угрожавшую ему, швырнул противника на бок, по несчастливой случайности вогнав тому нож в плечо. Хлынула кровь, и когда Амиот вскрикнул от боли, его гнев и страх испарились. Он перестал бороться и затих. Вынув нож из раны, он с изумлением взглянул на своего недавнего врага.

— Доктор Карфэкс, — сказал он, — что вы со мной сделали?

Доктор не отвечал. Сбросив пальто и куртку, он снял с себя батистовую рубашку и начал рвать ее на полосы, чтобы перевязать рану Амиота.

— Ну, ну, парень, — успокаивал он Амиота, — не двигайся, я тебя перебинтую наскоро, но этого будет достаточно. — Голос его был спокойным и ровным, а ведь каких-нибудь три минуты назад, когда он боролся за свою жизнь, этот голос чуть не умолк навеки. Но пока он говорил эти слова, уверенно накладывая повязку из того, что было под рукой — чистый носовой платок и разодранная на полосы батистовая рубашка, — темное пятно расплылось по всему предплечью, и Амиот потерял сознание.

Когда доктор Карфэкс, стоя на коленях возле заброшенной шахты, кричал что есть мочи, призывая кучера Дингля и своего пациента Трежантиля, чтобы они помогли отнести молодого Амиота в ландо (поскольку теперь нужно было доставить в больницу в Бодмине уже не одного, а двух пациентов), он совершенно не думал о том, что сам только что был на волосок от смерти. Он смотрел на юношу, который безвольно лежал у него на руках, белый как полотно, а из его случайной раны беспрестанно сочилась кровь. Доктора беспокоила вовсе не глубина раны и не большая потеря крови — ее будет не избежать, пока повязку не наложат как следует, — нет, его беспокоило то, что именно его собственный складной нож, которым час назад вынимали камешек из копыта лошади, выпачканного в грязи и песке, вонзился в нежное тело Амиота Тристана, по иронии судьбы сыграв роль рокового отравленного копья, которое осталось в далеком прошлом.

Туман рассеялся. Округа, которую он так долго скрывал, была теперь хорошо видна — осталась лишь естественная завеса темноты. Легкий ветерок, пришедший с севера, рассеивал последние облака и очищал небо. Вдали вилась тропинка, ведущая к Замку ан-Динас. Мистер Трежантиль, прежде чем направиться к Тресаддерну, чтобы составить компанию Джонни, предсказал прекрасную погоду на завтра.