Луи-Фердинанд Селин - Север

– Так что, Крахт? was? was?

Если он решил нас замочить, то пусть приступает!.. нечего топтаться вокруг да около… для чего устраивать нам экскурсии?… Ля Вига, который почти ничего не говорил с тех пор, как мы уехали из Грюнвальда, показывает нам, приставив палец к виску… мол, хватит уже темнить, пусть переходит к делу!..

– Ach! nein! nein! verrückt!..

И тут его разбирает смех… он решает, что мы психи… отнюдь!.. мы абсолютно серьезны!.. нам, и вправду, надоели эти прогулки… и вдруг он вытаскивает свой огромный пистоль… мне знакома эта машина… и кобура!.. и указывает мне на своем виске место, куда я должен выстрелить!..

– Nun!.. Nun!.. давайте!

Настаивает он…

– Los!

Он так хочет!.. а вот мы так не хотим! мы же еще не окончательно рехнулись, чтобы убивать нашего эсэсовца! только этого нам не хватало! еще чего!.. конечно, он сволочь, но это нас не касается!.. да еще с такими усиками!.. а он на нас даже не смотрит!.. нет уж, пусть сам удовлетворяет свои порочные суицидальные наклонности!.. извращенец чертов!

– Nein, Крахт! nein! braver mann, Крахт! freund! freund! друг!

Мы же все равно останемся друзьями, ничего не изменится! а он пусть прогонит прочь дурные мысли!.. мы пихаем ему обратно его револьвер… выражаем ему свои дружеские чувства… произносим прочувствованные речи!.. и, наконец, сжимаем друг друга в объятиях!.. он нас напугал… все это продолжалось минуты две, три, попытка самоубийства… эмоциональные кризисы у мужчин длятся не долго, а Вот дамы и барышни в такие мгновения садятся на своего любимого конька, им все мало, подавай еще и еще!.. им ведь вообще ни в чем не знакомо чувство меры: ни в молитве, ни во время вязания, ни на Арене, ни в постели! ну а тогда мы, естественно, поволновались, а поначалу даже испугались, что он собирается отвести нас в сторонку и пустить в расход… лично я до сих пор сомневаюсь насчет его тогдашних намерений…

– Послушайте, доктор, вы не слышали? hören sie?

О чем это он хочет нас спросить? да еще с таким смущенным, даже растерянным видом… должно быть, это что-то очень личное… Ле Виган хочет оставить нас наедине…

– Нет! нет!.. не уходите, мсье Ле Виган!

Он смотрит на нас… не смеемся ли мы над ним?…

– Вы ведь видели фрау Кретцер? вы там были!

Да, вроде были… ну и что?

– Skandal!.. Skandal!

Теперь, вероятно, уже все об этом говорят… несомненно!.. даже в Берлине!.. странно, что сплетни так быстро доходят до Берлина!.. ведь все отрезано!.. радио, кабели, почта… бюро разворованы!.. и тем не менее, похоже, что все сразу же становится достоянием гласности, будоражит умы и языки… быстрее, чем в мирное время… ничто не в силах остановить болтовню… так ведь продолжалось до самого конца, до самого развала Рейха… вокруг совершаются ужасные убийства, взрываются гремучие смеси, а все тем временем треплют языками!.. ах, мадам!.. да еще такого насочиняют, навыдумывают!.. вот почему меня вовсе не удивляет, что Цезарь, даже находясь в Испании, причем занимаясь восстанием, а не какой-нибудь там свадьбой, оставался в курсе всего, что в это время происходило в Риме, до мельчайших подробностей… в Цирке… в лупанарии, в Сенате, в пригородах…

Как только люди начинают судорожно трястись, пульсировать и дергаться, становятся не нужны ни телефонные линии, ни пневматическая почта… нет нужды ни в каких аппаратах, так как сами люди испускают из себя и передают посредством собственных тел и душ всевозможные сплетни и новости… как икоту… и не какие-нибудь там намеки… уф-ф!.. а самую что ни на есть исчерпывающую информацию!.. она буквально переплескивает через край!.. вы и сами уже не рады! то, что вы узнали, сражает вас наповал… однако это позволяет вам держать руку на пульсе времени, пусть даже совсем аритмичном… вот и эсэсовец Крахт воспринял все всерьез, не так ли? скандал?… нервный припадок?… он хотел, чтобы мы высказали ему свое мнение… убедили его в том, что он не окончательно обесчещен… но он уже и сам принял меры… могу ли я засвидетельствовать, что эта женщина безумна?

– Конечно, Крахт! конечно!

Однако на всякий случай я все-таки предлагаю… а не лучше ли вызвать врача из Моорсбурга? нет, никто не хочет ехать!.. я должен составить официальное заключение, раз уж я здесь, хотя у меня и нет «разрешения»… Харрас ведь меня предупреждал, что все их министры настроены крайне враждебно, они все антинацисты, особенно в Министерстве внутренних дел!.. так что я мог еще очень долго ждать это свое «разрешение»!.. ну ничего, я скоро его получу, и причем прямиком из СС… хотя, должен признаться, я вовсе не горел желанием его получить, это унизительное разрешение… отнюдь! мы ведь не собирались оставаться в Германии вечно!.. однако Крахт хотел, чтобы я его получил!.. а на Министерство внутренних дел и всех министров ему было глубоко плевать… гнусная шайка предателей, продажных англофилов!.. монархистов!.. повесить – и дело с концом!.. я не собирался ему противоречить!.. главное, чтобы он успокоился… может, сперва подняться и осмотреть Кретцершу?… само собой! а где он ее запер?… у нее дома? она что, лежит?… мы опять возвращаемся назад… обходим кибитку… избу bibelforscher'ов… вот мы и на перистиле… я иду с Крахтом, а Ля Вига остался наверху с Лили и Бебером… я знаю, что Кретцеры живут на третьем этаже… в настоящей квартире с видом на парк… тук! тук!.. дверь открывает муж… он всхлипывает… весь в слезах, даже очки промокли… и сразу же начинает умолять Крахта не забирать его жену!.. забирать? забирать куда?… ну и насмешил же он Крахта…