Н Ланская - Обрусители

- Ну, - говорю, - братцы, вот с этой самой стены на вас смотрит: сам Господь-Бог... потому вы должны говорить правду...

- Вы точно Наполеон перед пирамидами.

- Нужда научит быть Наполеоном, Татьяна Николаевна! Ну, словом, сделал приличное случаю вступление и приступил: ребята, говорю, помните ли, что я у вас спрашивал, как на речке с обозом встретил? - А, помним, говорят, пане. - A помните, что вы мне тогда сказали! - A сказали, что овес везем «пану маршалку», отвечали простодушно крестьяне, не подозревая устроенной западни. И тут досконально, покуда прокурор невидимо присутствовал, всю эту штуку изложили. Да еще как? с добавлением, что мол, не первый раз и не одним овсом, a возили и дрова, и сено, и живность, и всякую всячину. Словом, развернули картину. Ну, подлецы чинодралы! Вы мне, может, не поверите, Татьяна Николаевна, a я это самое словечко во сне услышал: лег спать и слышу, будто мне кто-то говорит: их, говорит, надо не чиновниками, a чинодралами называть. С тем и проснулся, a тут этот овес... Ей Богу, даже смешно: ну, как так во сне? ведь не спирит же я!

- Нет, это совершенно естественно, - сказала серьезно Татьяна Николаевна.

- Ну-с, поднес я им водки, - продолжал Зыков, - от 2 руб. отказались наотрез: - He за что, говорят. Заметьте, деликатность какая: поставьте-ка на их место, ну хоть этого самого чинодрала? Ушли, наконец. Выходит прокурор: смотрим друг на друга и молчим. Вижу, побледнел мой Густав Андреевич, на себя не похож. - Что, говорю, батюшка, каково?

- Вот, говорит, подлец-то! И кого-же обирает? За какую-то копию целый обоз овса! a Бельский из-за двери: ему, ваше в-дие, всего тащат: и дров, и кур, и яйца.

- Даже картофель, ваше в-дие, возили! - сказал Игнатович, и сам, забыв дисциплину, захохотал. Даже картофель! поверите-ли? ей Богу, стыдно стало...

- Зыков встал и прошелся. На минуту водворилось молчание.

- Просто не верится, что Лупинский мог до этого дойти, мог так упасть, - сказала Татьяна Николаевна, кладя на стол свою работу и смотря на Зыкова.

- Да когда-же он выше-то стоял? Я вам всегда говорил... У меня на этих людей просто чутье: как вошел в гостиную, да увидел всю эту претензию, все это, ничем не могущее замаскироваться холопство, так меня, как озарило: мошенник, говорю, как есть чинодрал-обруситель; удивляюсь, как вы это проглядели! Вон Колобов уверяет, что ему не сдобровать: на скамье, говорит, подсудимых будет, если не за подделку духовного завещания, то за какую-нибудь подделку вообще, a я говорю, что по нашим местам таких только и надо, таким только и житье! - И отодвинув с жестом негодования свой пустой стакан, Зыков встал, говоря, что ему надо еще забежать к прокурору.

- Ну, a он как? Неужели не возбудит дела? - спросил Орлов.

- Зыков, стоя в дверях, пожал плечами: - ихних законов не разберешь; говорит неподсудно... И ведь хороший, кажется, человек, a путается; уж очень много статей им понаписали - ну, и сбились совсем.

ХVI.

Скандал с овсом, благодаря Зыкову, который везде кричал, что Бог ему помог поймать «подлеца-чинодрала», необыкновенно быстро распространился по городу и на другой же день, путем девичьей и кухни, достиг ушей «пани маршалковой». Пани вскрикнула и побежала к мужу.

- Каков, негодяй, Зыков, Pierre! - И она рассказала известную историю с овсом.

В первые минуты Петр Иванович растерялся до такой степени, что тотчас же хотел ехать в волость. Он краснел, бледнел и путался, как пойманный школьник: овес, прокурор, мужики, лампада, Зыков - все это слилось в его мозгу в одно мучительное представление, которое он выразил одним словом: попался! - попался! попался! твердил он в нервном испуге, сбитый е толку этой неожиданностью и пил стакан за стаканом холодную воду. Холодная вода его несколько образумила: он выкурил папироску, послал за Скорлупским и написал коротенькую записочку судье Ивану Тихоновичу, который все знал, все слышал из уст самого Зыкова, и только ждал случая проявить свою юридическую компетентность. Оба пришли немедленно. Но мнения разделились. Судья советовал начать атаку, не дожидаясь нападения со стороны прокурорского надзора, - на что он втайне надеялся, несмотря на отзыв Зыкова, - a Скорлупский советовал, не вдаваясь в амбицию, подождать.

- Поговорят, поговорят, да и перестанут! У нас еще набор на руках, - показал он на семейные списки, красовавшиеся на письменном столе Петра Ивановича. - Вот кабы его самого подвести?... Тогда другое дело!...

«Пан маршалок», уже значительно успокоенный, еще раздумывали, как ему поступить, когда вдруг узнал, что неосторожный ротмистр Зыков сам идет на удочку. Иван Тихонович торжествовал: - a что? Я говорил! Как же упустить такой случай? - твердил он Петру Ивановичу. И они вместе стали обсуждать план предстоящей компании.