Альваро Кункейро - Записки музыканта

— Я и сам не знаю, как это получилось, — рассказывал потом господин де Нанси, когда компания мертвецов остановилась на ночлег в окрестностях Комбура. — Я сказал ему, что я палач из Лорены и с тех пор, как я оттуда уехал, эта должность никем не занята, соврал, будто уехал из-за истории, в которой была замешана юбка, и, если можно где заработать, пусть он имеет в виду, что я всегда очень серьезно относился к своим обязанностям. Мсье Туле был толстый и разговорчивый, он поведал мне, что раньше никогда не занимался таким ремеслом, а служил часовщиком в парижском парламенте, и взялся показывать всюду гильотину, чтобы выпутаться из долгов, а то дошло уже до того, что его молодая жена стала торговать своим телом, чтобы помочь ему рассчитаться с кредиторами; что же касается его новой работы, то он не глядит на осужденного и закрывает глаза всякий раз, как тянет за цепочку, тем более что в Динане пока что он рубил головы только людям низкого сословия. Такая его откровенность подбодрила меня, и я попросил разрешения попробовать, удобно ли осужденному, когда он кладет голову в предназначенную для нее выемку в колоде, только я нарочно положил голову боком, он сказал: не так, надо стать на колени, как в церкви, и лечь на колоду грудью, не поворачивая голову в сторону, — и, хоть со времени приезда в Динан помощник комиссара беспрерывно простужался из-за здешней сырой погоды, он был так любезен, что сам показал мне, как должен укладываться осужденный, стал на колени, лег грудью в углубление и вытянул шею, как только мог. Не знаю, о чем я тогда думал — видно, вспомнил былые дни; я стоял на помосте посередине площади, и в руках у меня была смерть. Я легонько потянул мизинчиком за цепочку, нож сверкнул, как молния, упал на шею помощника комиссара и прошел сквозь человеческое тело, будто через масло. Ну так ровненько отхватил голову! Немножко противно было, что так много крови. Я тут же прямо с помоста прыгнул в седло офицерского коня, потому что офицер в это время спешился и раскуривал трубку. Вы сами слышали, какой поднялся крик, когда голова помощника комиссара покатилась в корзину, а я ускакал, вы могли убедиться, господин полковник, что мы, жители Лорены, умеем обращаться с лошадьми не хуже других.

— Я не сожалею о вашей выходке и о загубленной золотой монете лишь потому, что рад за слепого из Гимильо, у которого голова осталась на плечах, — сказал полковник.

— А я и не собиралась смотреть, как слепому отрубят голову, — заверила мадам де Сен-Васс, которая в это время с музыкантом собирала ромашки тут же на лугу, где они расположились.

— Слепые — не от мира сего, — сказал доктор Сабат.

— Римское право не дает им никаких преимуществ, — вмешался нотариус.

— Все равно это свинство, — оборвал его полковник.

Господин де Нанси угостил всех табачком и, прочихавшись так и эдак, рассудил:

— А в общем-то, для такого большого народа, как наш, гильотина вещь неплохая, если все они работают так же исправно, как та, которую мы видели в Динане.

Карета остановилась у поворота на Племиль, где кончается ольшаник и начинается радующее взор ровное поле, потому что музыканту понадобилось справить малую нужду. Равнину здесь украшали омытые дождем всходы льна.

— Я не прочь посмотреть представление, которое будет дано на площади перед церковью в Комфоре, — сказал де Куленкур, — при жизни я всегда был большим любителем театра.

— А что там будет показано? — спросил доктор Сабат.

— «Верная любовь и смерть влюбленных Ромео и Джульетты в прекрасном итальянском городе Вероне», — прочел нотариус, глядя на афишу, прикрепленную к будке для сборщика дорожной пошлины.

— И сами актеры тоже из Италии, — добавил музыкант, завязывая тесемки на штанах. — Может, не все, но вот тут сказано, что примадонну зовут Джакомини да Монца.

— Говорят, итальянки, — заметил дворянин из Кельвана, — после того как нарушат шестую заповедь, встают с кровати, подходят к окну и начинают петь. Так поступала, если верить слухам, даже Екатерина Медичи.

— Оттого и пошли у нас мятежи да восстания, — заметил Куленкур и велел всем садиться в карету.

Их обогнали несколько всадников, вежливо поздоровались и поехали дальше, переговариваясь между собой, и из разговора мертвецы поняли, что их приняли за актеров, которые едут в Комфор давать представление. Мадам де Сен-Васс поведала, что в юные годы читала историю этого самого Ромео, очень пылкого влюбленного, и вдвоем с полковником они без труда уговорили всех остальных ехать вслед за всадниками на площадь в Комфоре, где уже, наверно, сколачивают подмостки и развешивают кулисы и занавес. Комфор расположен на невысоком холме и славится шерстью, главным предметом местной торговли, пастбища вокруг городка больно уж хороши. В давние времена там был знаменитый замок, но теперь единственной достопримечательностью остался рынок, на нем торгуют по-особому выпряденной шерстью под названием douillet [38] Неженка (франц.). , она очень хороша на парики: в таком парике летом не жарко, а зимой не холодно.